Онлайн книга «Гимн перед битвой. Предвестник шторма»
|
— Послин или человек? — спросила она и сделала большой глоток воды. В доме Папы О’Нила была лучшая вода в мире. — Ну, на этот раз человек. — О’кей, — невозмутимо согласилась она. Люди были в целом сообразительнее послинов, как утверждали и Папа О’Нил, и ее отец, которому следовало знать. Если ты тренируешься убивать людей, послинов ты будешь убивать еще лучше. — И он умен… — продолжал Майк-старший, слегка поворачиваясь, чтобы сплюнуть. Струя коричневого сока плюхнула на кузнечика, дремавшего на травинке. — Вовсе нет, — не согласилась она, убирая фляжку. — Он идет по тропе. — Иногда приходится пользоваться тропами, — сказал Папа О’Нил. — Только не я, я иду лесом. — О’кей, цель идет по тропе, не слишком умная цель-человек. — О’кей, — согласилась она. — И он достаточно сообразителен, чтобы искать натянутые лески. — Он с собакой? — Нет, с прутиком. — О’кей. — И он замечает леску… — Чувствует. — Верно. И что он делает? — Не слишком умный? — Верно. — «Всегда предполагай, что твоя цель умнее тебя». — Перестань швырять мне в лицо мои же слова и займись упражнением! — Он переместил «Редман» на другую половину рта и снова сплюнул. Какой-то жук подумал, что пошел дождь, и принялся зарываться в землю. — О’кей, — согласилась она. Если он так хочет, то ладно. — О’кей, что делает мистер Не-Слишком-Умный? — Режет леску. — Давай. — Ни за что! — возразила она. — Ты режь леску. Мало ли что ты говоришь, что это учебный клэймор! — О’кей, вынь детонатор, затем режь леску. — О’кей. Она подползла к замаскированному клэймору, осторожно водя перед собой стеблем длинной травинки: никогда не знаешь, когда Папа О’Нил решит оживить упражнение минами-ловушками. Затем оглянулась через плечо, удостоверилась, что дед не собирается вытворить чего-либо с детонатором, вытащила запальную трубку. Позади нее раздалась серия резких щелчков, когда учебные клэйморы, соединенные с миной-ловушкой на детонаторе, сработали в четкой последовательности. Если бы все клэйморы были настоящими, огонь затопил бы стометровую полосу на краю поля. — И какова мораль сегодняшнего урока? — сухо спросил Папа О’Нил. Ком жевательного табака еще сильнее растянул его широкую ухмылку. — Зануда ты хренов, деда! — огрызнулась она. — И это я учу тебя сквернословию? — Эй! — негодующе закричала девочка, протягивая запальную трубку. — Она вовсе даже не настоящая! — Будто я собираюсь позволить тебе возиться с боевым детонатором, поставленным на растяжку, — сказал пожилой мужчина. — Спустись на землю. Я обещал вернуть тебя в целости. — Но ты все время вынимаешь запалы, — озадаченно произнесла она. — Никогда, если я поставил его на неизвлекаемость. Если я не могу взорвать его на месте, я обхожу кругом. С настоящими ловушками возятся дураки и круглые дураки. Ты к каким относишься? — Ладно, о’кей. Со взрывчаткой на сегодня все? — На сегодня все. Только я хочу, чтобы ты повторила за мной. Я не буду… — Я не буду… — Пытаться разрядить… — Сплевывание. — Пытаться разрядить… — Любое взрывное устройство… — Любое взрывное устройство… — И да поможет мне Бог. — И да поможет мне Бог. — Аминь. — Сплевывание. — Аминь. — Пойдем собьем несколько банок, — с улыбкой сказал он. Кэлли хорошо обращалась с взрывчаткой, но ее настоящей любовью была стрельба из пистолета. — О’кей, только на это раз я хочу фору в пять очков, — сказала она и нащупала «Вальтер» в открытой кобуре сзади за поясом. — Ни за что. Я старею, у меня трясутся руки, — старчески проблеял он, вытягивая дрожащую левую руку. — Думаю, это мне нужна фора. — У тебя есть фора, деда; ты становишься слабоумным. Помнишь прошлую неделю? Четырнадцать очков на дистанции двадцать метров? Знаешь, как это зовется? Ослабление кратковременной памяти… — Ты уверена, что тебе только восемь? — спросил он. Мгновение спустя ползущий муравей был сбит с ног упавшей на него массой слюны и растительных волокон. Через секунду он тряхнул головой и огляделся, до глубины своей муравьиной души изумленный щедростью небес. 10
За то, что лишь болванки чтим, Лишь к дымным жерлам знаем страх И, не припав к стопам Твоим, На прахе строим, сами прах, За похвальбу дурацких од, Господь, прости же Свой народ! [14] Редьярд Киплинг «Отпустительная Молитва» Форт-Индианатаун-Гэп, Пенсильвания, Соединенные Штаты Америки, Сол III 28 июля 2004 г., 22:37 восточного поясного времени Второе отделение Стюарта бросилось вперед и упало ничком, не переставая целиться и стрелять из гравиоружия по наступающим виртуальным послинам. Всякий раз, как серебряные лучи летящих на релятивистских скоростях капель соприкасались со стеной послинов, взрывы пробивали глубокие бреши в надвигающейся линии. В ответ броню защитников рвали гиперскоростные флетчетты и ракеты, большинство выпущенных с бедра пуль проходили над головой. Но из-за миллионов проникающих снарядов, нацеленных на сравнительно небольшое число скафандров, потери были статистически неизбежны. — Десять-двадцать-два, десять-двадцать-два, выполнять! — ровным голосом сказал Стюарт, когда погас сигнал рядового Симмонса. Половина отделения приостановила огонь лишь на время, потребовавшееся, чтобы достать из бокового отсека маленький шарик. Сорвав крышку и нажав кнопку, солдаты бросили их справа от себя и продолжили стрельбу. — Готов Десять-Альфа, — сказал старшина группы «Альфа», пока группа «Браво» повторяла действие. Когда «Браво» возобновила огонь, взорвались кратерные заряды, установленные «Альфой». Солдаты снова прервали стрельбу на время, необходимое, чтобы забраться в импровизированные лисьи норы, затем опять повели огонь по послинам. — Готов Двадцать-Два Альфа, — сообщил старшина группы. Мгновения спустя весь взвод находился в укрытии. * * * — Так это и есть ваша книга игр, — сказал подполковник Хансон. — Да, сэр, — сказал О’Нил, наблюдая за продвижением второго взвода вперед под огнем. Оборона, поспешно организованная вторым отделением, была временно непреодолима для послинов, которые наступали по узкой полосе между горной грядой и рекой Манада. Полоса была сделана гораздо шире настоящей с целью упражнения. |