Книга Соколиная охота, страница 192 – Роберт Линдон

— Да, понадобился бы целый день, чтобы рассказать все от начала до конца.

— Господин Косьма?

— Умер. Он пытался собрать выкуп в Константинополе. Потерпев неудачу, он отправился в Англию в сопровождении Геро. Я встретился с ними в Альпах, когда Косьма был уже при смерти, и согласился продолжить это путешествие. Мы прибыли в ваше поместье в феврале. Ваша мать заложила свое имение в Нормандии, чтобы получить средства для вашего освобождения. С тех пор мы были в пути сюда.

Вальтер открыл было рот, но слишком много мыслей и догадок кружилось у него в голове, не давая сосредоточиться.

— Я совершенно забыл о вашем удобстве. Прошу вас, присаживайтесь. Позвольте предложить вам вина.

Он подошел к выходу и что-то крикнул. Затем, вернувшись, похлопал Вэланда по спине, и его лицо снова озарилось улыбкой.

— Дорогой Вэланд, проделать такой путь из любви к своему господину..

Валлон и Геро пристроились на краю дивана.

— Предваряя ваш вопрос, — заговорил Валлон, — сразу скажу, что я совершил это путешествие в расчете на вознаграждение, обещанное вами господину Косьме.

— Евангелие от Фомы и письмо пресвитера Иоанна, — уточнил Геро.

Вальтер кинул взгляд на выход.

— Где же этот слуга?

Франк двинул одну из чашек на подносе.

— Мы появились в неподходящий момент. Он, вероятно, не хотел беспокоить вас, пока вы были заняты.

Улыбка застыла на лице Вальтера.

— Я обслужу вас сам.

Он принес чаши. Когда он наливал вино, его рука дрожала.

— Евангелие и письмо, — повторил Геро, — они все еще у вас?

— Они в целости и сохранности, — ответил Вальтер, подавая им вино. — Но не здесь. — Нормандец поднял свою чашу. — Значит, моя мать собрала деньги для выкупа?

— Отчасти.

Вальтер одним глотком почти полностью осушил свою чашу.

— Не думаю, что за поместье моей матери можно было выручить хотя бы четверть затребованной Сулейманом суммы.

— Мы доставили выкуп не золотом. Эмир оговорил альтернативу. Две пары белых кречетов. Мы потратили большую часть года на их поимку.

— И они с вами?

— Только один. Один кречет.

— Всего один?

— Остальные погибли.

— И что сказал Сулейман?

— Он объявит свое решение сегодня вечером.

Вальтер поставил чашу на поднос и нахмурился.

— Как неудачно. Очень, очень неудачно. Если в условиях выкупа оговорено четыре, то на меньшее он не согласится.

— Очень сожалею. Вэланд заботился о них с неимоверным прилежанием, но, увы…

Вальтер, продолжая изображать улыбку, прервал его:

— Видите ли, Валлон, для меня было бы лучше, если бы вы вообще не появились здесь.

Франк вперил в него внимательный холодный взгляд. Вальтер отвел глаза в сторону.

— Наемник, вы сказали. Хотелось бы, чтобы вы поведали мне о том, что толкнуло вас на участие в столь опасном путешествии.

— Евангелие и письмо. Мы сможем в подробностях обсудить мой интерес как-нибудь в другой раз. Сейчас более важным представляется нечто иное. Расскажите нам, что за человек Сулейман.

Вальтер взял бутыль, чтобы наполнить чашу франка. Валлон накрыл свою чашу ладонью. Нормандец налил себе вина и откинулся на подушки.

— Он сын Куталмыша, кузен Алп-Арслана, бывший претендент на трон империи сельджуков. После смерти Куталмыша Сулейман и его три брата были объявлены изменниками и вынуждены спасать жизнь бегством в Таврские горы. Алп-Арслан выслал за ними карательную экспедицию и преуспел в уничтожении всех братьев за исключением Сулеймана, который покидал горы уже в качестве командующего всеми туркменами Северной Анатолии.

Вальтер перевел дыхание.

— Это главное, что вам нужно знать про характер Сулеймана.

— А почему султан пожаловал Сулейману титул эмира?

— У него, собственно, и выбора не было. Армия Сулеймана Алп-Арслану не по зубам. К тому же в интересах султана иметь сильный сельджукский аванпост в Западной Анатолии. Владения Сулеймана служат кордоном с Византией, и вместе с тем султан понимает, что Сулейман не нападет на него в Персии, поскольку этим он обнажил бы свои собственные тылы.

— То есть Сулейман рвется к сельджукскому трону.

— Он больше заинтересован в том, чтобы закрепиться в Анатолии. Со времени Манцикерта эмир обращает в собственную выгоду внутренние распри в Константинополе, вступая в союз то с одними группировками, то с другими. Не дайте себя обмануть его грубоватым манерам. Он чрезвычайно проницателен.

— Вы не похожи на человека, обеспокоенного своим положением.

— Как видите, оно не лишено удобства. Я — уважаемый член военного совета эмира. Он уверен, что христианский мир развяжет против ислама войну, первым делом ударив по маршрутам паломников, ныне контролируемым Сулейманом. Он рассчитывает на мои советы в вопросах стратегического планирования, особенно в деле применения тяжелой кавалерии. Также я участвую в его переговорах с Византией.

— То есть вы переметнулись на другую сторону.

Слова Валлона задели Вальтера за живое. Разливая вино, он резко подался вперед и поспешил ответить:

— Византийцы ни на чьей стороне, даже не на своей. Император Роман потерял Манцикерт из-за измен в своих собственных рядах. Султан отпустил его на волю со всеми почестями в обмен на мирный договор и брачный союз. И что же византийцы? Они выкололи ему глаза и прогнали в пустыню умирать от ран. Когда султан узнал о его убийстве, он разорвал соглашение о мире.

Валлон так и не притронулся к вину.

— Вы обращались к эмиру с прошением освободить вас?

— Нет.

— А если бы обратились?

— Думаю, он бы удовлетворил мою просьбу, — ответил Вальтер после паузы.

— Почему же вы не попросите?

Нормандец повертел чашу в руках.

— Сказать по правде, здесь я веду ту жизнь, которая мне по нраву. Я пью вино, а не кислое пиво, ем виноград и персики зимой, одеваюсь в шелка и парчу. Я получаю приличные комиссионные от сделок с византийцами. И я не горю желанием вернуться в холодный замок на севере, чтобы провести весь остаток своей жизни в стычках с дикарями. Мне и так скоро придется возвращаться, чтобы вступить в наследство после смерти отца.

— Вы поддерживаете отношения со своей семьей?

— Этой весной я посылал письма. Ответа так до сих пор и не получил. Единственное известие, которое дошло до меня из Англии, — это смерть моего сводного брата Дрого в войне с Шотландией.