Книга Идеальная невеста, страница 86 – Бренда Джойс

— Здравствуй, Элеонора. Мне тоже приятно видеть тебя, — ответил Рекс. Но он был вынужден улыбнуться своей рослой, непотопляемой в жизненных штормах сестре.

— Лизи хочет завтра побывать у нее. — Тайрел произнес это тем же небрежным тоном. И в этот момент Рекс почувствовал, что его родные сговорились между собой. — Ты не хочешь пойти с нами? Я уверен: она будет рада видеть тебя. В конце концов, вы остались друзьями.

Рекс почувствовал, что его проклятое сердце снова грузно повернулось в груди, а потом быстро забилось от желания согласиться.

— Завтра мне нужно быть с визитом в другом доме.

— У кого? — мгновенно спросила Элеонора.

— Это очень личный визит.

Глаза Элеоноры широко раскрылись.

— Ты идешь к другой женщине?!

Рекс вздохнул и ответил:

— Я этого не говорил.

— Если так, то куда ты идешь? И могу ли я пойти с тобой? — спросила сестра и вызывающе улыбнулась ему.

— Нет, — твердо сказал он. — Ты не можешь пойти со мной.

— Ты избегаешь встречи с Бланш? — спросила Элеонора.

Он вздохнул, доковылял до софы, сел на нее и лишь тогда ответил:

— Нет.

Но, произнося это слово, он уже знал, что все в комнате понимают: он именно избегает Бланш. Он неискренне улыбнулся и ответил:

— Я надеюсь, что она любит Дэшвуда. Она заслуживает счастья.

Элеонора только изумленно покачала головой, села рядом с Рексом и взяла его за руку.

— Я так радовалась, когда Тай сказал, что вы помолвлены. Я была так счастлива за тебя. Я хочу, чтобы у тебя была такая любовь, как у меня, и у Тая, и у Клифа.

— Я не ищу любви, Элеонора, — спокойно ответил он.

— Почему не ищешь? Мы все вступили в брак по любви и все так счастливы. И как насчет детей?

Рекс словно окаменел: против его воли в его уме возник образ Стивена. Он знал: если он когда‑нибудь расскажет братьям и сестре, что у них есть еще один племянник, начнется сущий ад. Элеонора станет убеждать его разорвать договор с Маубреем. Но ему казалось, что его братья вели бы себя практичнее. Он чувствовал, что сейчас необходимость соблюдать соглашение покажется им по меньшей мере неубедительным доводом. Он сжал губы и сказал:

— Я не думаю, что у меня когда‑нибудь будут дети.

— Чепуха! — быстро ответил Клиф. — Если человек хочет иметь детей, они у него родятся.

Рекс пристально посмотрел на брата и подумал о том, что Клиф сам воспитывает своих двоих внебрачных детей. Мать Ариэллы умерла: ее убили в гареме. А мать Алексея, русская графиня, была замужем и имела других, законных детей. Ее муж не захотел растить Алексея, и, очевидно, мать тоже не хотела этого сына.

Элеонора снова взяла Рекса за руку. Он повернулся к сестре и вдруг понял, что Элеонора грустит из‑за него. Эта грусть отражалась в ее глазах, но она улыбнулась и спросила:

— Я похожа на питбуля, верно?

Рексу стало легче.

— Да, похожа, но я тебя прощаю, — ответил он.

Она хотела сказать еще что‑то, но не решалась.

Клиф пригубил вино, а потом вдруг сказал:

— Если ты не хочешь ему говорить, скажу я.

Элеонора поморщилась и ответила:

— Я как раз пытаюсь снять с себя эту обязанность.

Рекс движением плеча сбросил с себя руку сестры и пристально взглянул сначала на Клифа, потом на Тая.

— Скажите мне, в чем дело, — попросил он и почувствовал, что в комнате снова возникло напряжение. Его братья и сестра явно знали что‑то, о чем не знал он.

— Это касается Дэшвуда?

— Помолвка еще даже не объявлена официально, — объяснил Тайрел и указал рукой на Клифа.

— Здесь ходят ужасные слухи, и ты должен знать о них, — сказал Рексу брат‑капитан.

Рекс резко повернулся, схватил свой костыль и встал.

— Бланш больна, — произнес он, чувствуя, как его охватывает страх.

— Нет, — ответил Клиф. — Но ходят слухи, что она сошла с ума.

Рекс не мог произнести ни слова и только моргал.

Элеонора тоже встала.

— Это ужасный слух, — прошептала она. — Но вот правда: я сама видела Бланш, и даже я задала себе вопрос: не сошла ли она с ума?

В тот же день, но ближе к вечеру Рекс вошел в ресторан Уайта вместе со своими сводными братьями Девлином и Шоном. Хотя было только пять часов, зал на первом этаже был уже переполнен джентльменами, которые мелкими глотками потягивали портвейн и курили сигары. Шон заметил пару свободных стульев и незанятый диванчик. Когда они шли через зал, Рекс отметил про себя, что головы поворачиваются в их сторону.

Он не был в обществе с предыдущего сезона, потому что прошлые праздники они провели в Эдере. Но он и раньше отсутствовал долго, и это не имело никаких последствий. Поэтому он решил, что причина этих взглядов — не он, а один из его сводных братьев. Ему понадобилось время, чтобы понять, что разговор затихал, когда мимо проходил он, а не Шон и не Девлин. Потом Рекс услышал, как один из мужчин спросил вполголоса:

— Думаешь, он порвал с ней?

Рекс замер на середине шага.

— Я бы порвал. А вы бы разве нет? — хихикнул какой‑то блондин.

Рекс пристально взглянул на этого гостя и на его приятеля, который был старше и уже седой. Оба мгновенно отвели взгляды. «О чем, черт возьми, они говорили?» — подумал Рекс. Но в следующий момент он увидел Тома Маубрея — теперь герцога Клервуда.

Тревога сжала его сердце.

Клервуд сидел один в кресле, роскошном, как трон. Перед ним на круглом чайном столике стоял бокал с портвейном. Казалось, что он листает газету. Вот только голубые глаза Тома смотрели на Рекса, а не на газетную страницу. Когда его взгляд встретился со взглядом Рекса, герцог мгновенно опустил глаза.

Рекс стоял неподвижно. Его сердце билось так, словно с размаха ударялось обо что‑то. В его уме было лишь одно — образ его сына.

Он написал Маубрею короткое письмо о том, что желает прийти к нему в дом, чтобы обсудить личные дела. Но ответа не было. Маубрей, должно быть, сразу понял, что Рекс хочет поговорить о Стивене.

К ним подошел Девлин — высокий, с волосами рыжими и пышными, как львиная грива. В его движениях были те небрежность и изящество, которые характерны для уверенных в себе и сильных людей.

— Что случилось? — спросил он.

Рекс вздохнул, улыбнулся Девлину и ответил:

— Я на минуту задержусь здесь. Я не знаю, знаком ли ты с Клервудом, у меня есть к нему дело.

Глаза Девлина мгновенно изменились: как только их взгляд упал на герцога, прежняя бессодержательная вежливость исчезла, и они ярко заблестели.