Книга Возвращение повесы, страница 34 – Джо Беверли

Возможно, надежда только на Хэла.

Когда Хэл ушел давать показания, Дженси бросилась заниматься уборкой – ей надо было хоть чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума от беспокойства. Сделав уборку в гостиной, она повесила во дворе ковер и принялась яростно выколачивать из него пыль.

– Ковер еще цел?

Она резко обернулась и увидела Хэла.

– Ну как?..

– Все в порядке. – Майор улыбнулся и добавил: – Пойдемте в дом.

Дженси вздохнула с облегчением.

– Должно быть, вы думаете, что я ужасно глупая?

– Нет-нет, я прекрасно вас понимаю. Конечно, судья был недоволен, сказал, что Саймон не должен был стрелять, но Нортон, Делахей и я – мы все подтвердили, что Макартур выстрелил раньше, чем следовало по правилам дуэли. И еще несколько человек, оказывается, слышали, как Макартур говорил, что хочет избавиться от Саймона. Так что все в порядке, можете не беспокоиться. К тому же Гор ясно дал понять, что хочет закрыть это дело. Да-да, все кончено.

В комнате они втроем устроили пирушку. Чуть позже к ним присоединился Нортон.

– Дорогая, я же говорил тебе, что не о чем беспокоиться, – сказал Саймон.

Дженси протянула мужу бокал с вином.

– Значит, мы можем уехать, как только ты поправишься?

– Да, конечно.

– А разве Гора не интересует, что ты будешь делать в Лондоне? Ведь Макартур совершал свои преступления при его правлении…

– Наверное, он надеется, что в Лондоне похоронят это дело. К тому же смерть Макартура ему выгодна.

– Выгодна? Но разве губернатор не боится, что…

– Он ничего не боится, потому что знает: во всем буду винить одного только Макартура. Не так ли, Хэл?

– Совершенно верно, – кивнул майор. – Надеюсь, что сообщникам Макартура это известно.

Саймон посмотрел на друга с раздражением.

– Сейчас этот дом надежен, как крепость.

– Вспомни про Трою.

– Значит, не будем принимать коней.

Решив поделиться своими опасениями, Дженси сказала:

– Я не очень-то доверяю Плейтеру.

– Не беспокойтесь, – сказал молчавший до этого Нортон. – У Плейтера прекрасная репутация.

– Но он такой ворчливый…

– Он армейский хирург, поэтому обязан быть суровым, – пояснил Хэл.

«Да, наверное… – подумала Дженси. – Ведь ему приходится отрезать у раненых руки и ноги… Если так, то раны Саймона для него просто царапины». Но все-таки она решила, что пошлет за доктором Болдуином – хотя бы ради собственного спокойствия.

Взяв мужа за руку, Дженси проговорила:

– В таком случае, сэр, вы должны побыстрее выздоравливать. Чем мы можем вас позабавить, чтобы вы не скучали?

Саймон рассмеялся и спросил:

– «С круглой пуговкой вверху» – можешь рассказать наизусть?

Этот идиотский монолог был придуман, видимо, с целью проверки памяти у актеров, а учителя его использовали для мучения детей.

Дженси приняла позу трагической актрисы.

– «Итак, она вошла в сад, чтобы срезать капустный лист, чтобы испечь яблочный пирог, а в это время огромная медведица, идущая по улице, просунула голову в магазин. Как нет мыла? И вот он умер, а она, бесстыдница, вышла замуж за парикмахера…»

Саймон снова рассмеялся и подхватил:

– «И там были Пикнинни, и Джоблилли, и Гарюлли, и сам Великий Падишах с круглой пуговкой вверху».

Слушатели захлопали в ладоши, а Саймон громко расхохотался – и тут же застонал от боли, схватившись за бок.

Вскоре Дженси послала за доктором Болдуином, и тот сразу же пришел, однако отказался осматривать рану, заявив, что полностью доверяет доктору Плейтеру. Но он все-таки проверил общее состояние больного и сказал:

– Думаю, в случае необходимости можно уехать и раньше, если вы согласны терпеть сильную боль. И все же я посоветовал бы вам выехать через неделю-другую.

– Да, конечно… – кивнула Дженси; она поняла, что придется уступить.

На следующий день Плейтер опять заявил, что доволен состоянием раны. Осмотрев струп, он пробурчал:

– Очень хорошо.

– Но у него жар, – сказала Дженси.

– Вот и замечательно. – Плейтер снова пустил Саймону кровь и ушел.

Когда дверь за доктором закрылась, Дженси склонилась над кроватью и поцеловала мужа в губы. Выпрямившись, погладила его по волосам и прошептал:

– Имей терпение, любимый.

– Пока лежу, ходить разучусь.

– Ты ворчишь, потому что проголодался. Я сейчас принесу тебе поесть.

Когда она вернулась с подносом, Саймон попытался встать с кровати.

– Прекрати! – закричала Дженси.

Он застонал от боли и выругался сквозь зубы. Из гардеробной тотчас же выскочил Оглторп и помог Саймону улечься поудобнее.

– Сэр, разве можно так выражаться при леди, вашей жене? – пробормотал слуга.

– Пора ей привыкать.

Дженси чуть не сказала, что слышала когда-то еще более крепкие выражения. Вовремя спохватившись, она заявила:

– Дорогой, давай договоримся так: ты платишь по пенни за каждое ругательство.

– Назначайте гинею! – послышался за ее спиной голос Хэла.

Саймон ухмыльнулся, потом проворчал:

– А тебе бы понравилось, если бы тебя приклеили к кровати?

– Нет, но это к делу не относится, – ответил Хэл. – Пойми, тебе надо лежать. У тебя ведь жар.

– В военное время я бы тут не валялся, – заявил Саймон. – Меня бы снова бросили в бой.

– Ошибаешься, приятель. В военное время ты бы уже умер.

Тут вмешалась Дженси. Сунув сандвич в руку мужа, она сказала:

– Поешь, дорогой.

– Проклятые сандвичи, – со вздохом пробормотал Саймон. – Тут и святой выйдет из себя.

– И даже святой Брайд, как мне кажется. – Она налила Саймону чаю. – А что, действительно существовал когда-нибудь святой Брайд?

– Несомненно, – кивнул Саймон. Прожевав, он с улыбкой сказал: – Говорят, его прабабка была то ли шведкой, то ли ирландкой. И якобы она тоже считалась святой. Возле Брайдсуэлла был монастырь, названный в ее честь, поэтому и деревня называется Монктон-Сент-Брайдс. Сейчас от него осталась только церковь. И еще там есть родник, с которым связана очень интересная легенда.

– Что за легенда?

– Перед тем как войти в церковь, невеста должна испить из родника. Если она нечистая, упадет замертво.

Дженси засмеялась, потом нахмурилась: