Книга Врата Смерти, страница 244 – Стивен Эриксон

Длинные пальцы Честняги комкали мокрую от крови тряпку, которую он прикладывал к собачьим ранам. Маппо выпрямился и вновь стал вглядываться в Аренский путь. Дорогу нескончаемых трупов. За спиной Буян что-то крикнул капралу, и тот подбежал к нему.

«Икарий, друг мой. Скоро ты пробудишься, и мне опять будет горестно, а ты начнешь удивляться и спрашивать, отчего я грустен… Причина моей грусти — в тебе, друг. Ты забыл не только сотворенные тобой ужасы. Ты ничего не помнишь об удивительных способностях, которыми был так щедро наделен… Сколько мертвых вокруг. И я уже ничем не могу им помочь. А что бы сделал ты, Икарий?»

Честняга все так же склонялся над ранеными собаками. Повозка вздрогнула — в нее забрался Геслер. Буян сел на козлы. Лица обоих были непроницаемыми.

— Геслер, вы нашли его? — спросил Честняга. — Буян тебя позвал. Значит, вы его нашли? Где он?

— Нет, парень. Мы его не нашли. Буяну показалось, вот он и крикнул мне. А когда присмотрелись — увидели, что обознались.

— Слава богам, — облегченно вздохнул Честняга. — Значит, есть надежда, что он уцелел.

— Надежда есть, но кто знает!

Честняга вернулся к своему скорбному занятию. Встретившись глазами с капралом, Маппо понял, что тот соврал парню. Трелль понимающе кивнул.

— Спасибо тебе, трелль, что осмотрел собак, — сказал ему Геслер. — Я понимаю, что они обречены, но все-таки… — Его голос дрогнул. — Если хочешь, можем довезти тебя до Арена.

Маппо покачал головой.

— Благодарю за предложение, капрал. Треллей не очень жалуют в Арене. Так что я пойду своей дорогой.

— Как знаешь.

Буян развернул повозку.

«Что бы ты сделал на моем месте, Икарий?»

Они отъехали шагов на тридцать, когда Маппо их окликнул.

Повозка остановилась. Трелль побежал к ним, на бегу роясь в своем мешке.

Паст спускался по каменистой пыльной тропе. Несколько раз он останавливался и задирал свою изношенную одежду, чтобы почесаться. Когда же у него зачесалось в нескольких местах сразу, он завопил и стал оголяться.

Пауки! Их были сотни. Они падали вниз и быстро расползались, забиваясь во все щели и трещины.

— Я так и знал! — вопил Искарал. — Хватит прятаться! Вылезай! Я требую!

Пауки выползли на раскаленные солнцем камни.

Хватая ртом воздух, верховный жрец Тени следил, как кивер приобретает человеческий облик. Вскоре перед Искаралом стояла жилистая черноволосая женщина. Она была почти одного роста с ним, а черты ее лица удивительно напоминали его собственные. Искарал Паст нахмурился.

— Думаешь, ты меня одурачила? Думаешь, я не догадывался, что ты прячешься где-то поблизости?

Женщина ухмыльнулась.

— Мне незачем думать. Я и впрямь тебя одурачила. Погляди, на кого ты стал похож? Твердолобый идиот! Впрочем, на Даль Хоне все мужчины такие — твердолобые идиоты!

— Такое можно услышать только от уроженки Даль Хона.

— Конечно. Кому как не тамошним женщинам знакомы все повадки этих идиотов!

— Как тебя зовут, дивер?

— Могора. Я здесь уже много месяцев. Понимаешь, месяцев! Я видела, как ты прокладывал ложные тропы, малевал изображения рук и лап на камнях. Видела, как ты приволок в лес тот белый камень. Хоть в моем роду и полно идиотов, к счастью, я не пошла по их стопам!

— Ты ни за что не доберешься до настоящих врат! — закричал Искарал Паст. — Никогда!

— А я и не хочу! Слышишь, дурачина!

Искарал вперился глазами в ее угловатое лицо. Потом забегал вокруг Могоры.

— Почему ж это ты не хочешь добраться до врат? — удивленно замурлыкал он.

Могора резко остановила его кружения, потом встала, скрестив руки на груди, и смерила Искарала насмешливым взглядом.

— Я сбежала с Даль Хона, чтобы избавиться от идиотов. Так зачем мне становиться Властительницей, чтобы править другими идиотами?

— Да ты, смотрю, настоящая дальхонская ведьма! Ехидная, над всем посмеивающаяся сука — вот ты кто!

— Ты сам — дальхонский чурбан. Лукавый, лживый и ненадежный.

— По-моему, это одно и то же.

— У меня в запасе полно других слов.

— Интересно бы послушать. Они двинулись дальше.

— Лживый, обманчивый, вороватый, — продолжала награждать его эпитетами Могора.

— Погоди! Ты меня уже называла лживым!

— Ну и что? Могу еще раз повторить. Лживый, скользкий, вероломный…

Громадный дракон неслышно взмыл в воздух, поднявшись с вершины плоской горы. Сквозь перепонки его широких крыльев просвечивало солнце. Черные глаза заметили две фигурки, спускавшиеся вниз по каменистой тропе. Мельком взглянув на них, дракон открыл древний магический Путь и исчез.

Искарал Паст и Могора стояли, задрав головы, глядя на пятнышко в небе. Губы верховного жреца Тени тронула легкая улыбка.

— Вот тебя уж точно не одурачишь. Явился сюда, чтобы охранять вход в истинные врата. Тлан-имас, вечно памятующий о своем долге. Ваши шаманы с их тайнами просто сводят меня с ума!

— Не с чего сводить. Ты уже родился свихнутым, — пробормотала Могора.

Не слушая ее, он продолжал, обращаясь к исчезнувшему дракону:

— Согласись, опасность миновала. Разве один ты бы выстоял? Против своих же? Нет, без меня тебе бы не выстоять. А ты даже не поблагодарил Искарала Паста!

Могора презрительно расхохоталась. Искарал одарил ее испепеляющим взглядом и продолжил путь по тропе.

Завидев знакомую башню, Искарал встал под ее единственным окошком и закричал:

— Я дома! Я вернулся домой!

Эхо запоздало отозвалось на его крики и стихло.

Верховному жрецу Тени не стоялось на месте. Он опять пустился в пляс. Могора молча наблюдала за ним.

Наконец из окошка высунулась голова бхокарала. Оскаленные зубы, должно быть, означали улыбку, но Искарал Паст сомневался в этом. Он всегда в этом сомневался.

— Глянь-ка, — проворковала Могора. — Один из твоих приверженцев.

— Напрасно ты шутишь.

— Между прочим, я проголодалась, и это уже не шутка. Теперь, когда слуга тебя покинул, кто будет готовить еду?

— Ты, кто же еще!

Из Могоры полился яростный поток ругательств. Довольный Паст наблюдал за нею.

«Боги милосердные, а ведь я не утратил своего обаяния!»

Огромная, ярко раскрашенная повозка съехала на обочину и встала, окруженная облаком пыли. Лошади пугливо озирались по сторонам, встряхивали гривами и ударяли копытами. Из повозки выбрались два существа ростом не выше локтя и засеменили на кривых ножках к Аренскому пути. Двигаясь, они постоянно размахивали своими длинными руками. Чем-то они напоминали бхокаралов. Их личики морщились, а глаза щурились от яркого солнечного света. От бхокаралов этих коротышек отличало то, что между собой они говорили на языке дару.