Книга Тайны ночи, страница 56 – Джо Беверли

— Его могли отравить?

Рука доктора дрогнула.

— Не исключено, милорд. У меня мало опыта в подобных вещах, но я… я должен дать ему рвотное.

— Если его стошнит, это причинит ему сильное страдание.

Врач заломил руки.

— Я сделаю, как вы скажете, милорд, но будет гораздо хуже, если яд останется у него в организме.

Между тем Бренд застонал. Ротгар резко махнул доктору рукой, чтобы тот дал ему лекарство, и отвернулся. Услышав за спиной какие-то странные звуки, он обернулся и увидел, что врачу никак не удается влить рвотное в горло Бренда.

— Постойте.

Маркиз шагнул к кровати, взял стакан и приподнял голову брата.

— Выпей, Бренд, — сказал он властным тоном, которым привык разговаривать со своими братьями и сестрами. — Это неприятно, но надо.

Ротгар поднес стакан к губам больного.

Бренд отвернулся.

— Противный вкус.

— Откуда тебе знать? Ведь ты еще не пробовал. Делай, как я говорю.

Веки брата затрепетали и слегка приоткрылись.

— Это в самом деле ты? Я думал, кто-то другой…

— Конечно, я. И ты должен меня слушаться.

— Я все еще сплю. Бей…

— Это не сон. Пей. — Ротгар опять поднес стакан к губам брата, и когда тот глотнул, наклонил его. — Все до конца! — приказал он, и Бренд нехотя подчинился.

— Черт возьми, Бей! — выругался он, и в следующее мгновение его вырвало.

Поддерживая брата, который задыхался от болезненных судорог, Ротгар заметил:

— Тебе здорово повезло, что это не самый мой любимый костюм.

— Проклятие! Не заставляй меня смеяться! У меня внутри все переворачивается и раскалывается голова.

Ротгар между тем все еще поддерживал брата.

— Мы должны были избавить твой организм от яда.

— Меня бы и так стошнило.

— Да?

— Как в прошлый раз.

— В прошлый раз? — Ротгар взял мокрые тряпки, которые принес Кеньон, и отер брату лицо, потом дал ему воды.

— В тот раз мне тоже стало лучше после того, как меня вырвало. Теперь я должен хорошенько выспаться.

Глаза Бренда снова закрылись, и Ротгар бережно уложил его на подушку, которую уже поменяли на чистую. Большая часть рвотных масс попала на него самого, так что не было необходимости перекладывать Бренда на другую кровать.

— И тогда я смогу как следует вас отблагодарить, миледи, — пробормотал вдруг Бренд так тихо, что Ротгар едва разобрал слова. — Только, пожалуйста, не крутите больше эту ручку…

Как только брат заснул, Ротгар снял с себя испачканный костюм. Его лакей Фетлер уже стоял наготове с чистой одеждой и теплой водой для мытья.

Приводя себя в порядок, маркиз не переставал размышлять над словами брата.

Миледи? Он тут же вспомнил леди Ричардсон, но это было классическое заблуждение: если два события произошли друг за другом, это еще не значит, что первое — причина, а второе — следствие. Здесь, на севере, тысячи женщин, которые способны устроить брату такое «развлечение». И потом, виновница вряд ли сунулась бы в эту гостиницу.

И все же кто-то написал ему записку на гостиничной бумаге.

«Не крутите больше эту ручку», — вдруг вспомнилось Ротгару. Может, Бренда пытали?

Надев летний костюм, маркиз вернулся к кровати и осмотрел руки брата. Никаких следов борьбы. Ротгар осторожно закатал рукава рубашки: нет ни ссадин, ни ожогов, ни синяков. Стараясь не тревожить больного, он приспустил его панталоны и расстегнул рубашку, чтобы оглядеть торс.

Бренд тут же накрыл его руку своей.

— Я не знаю, кто ты — фея или ведьма. Но в любом случае сначала моя очередь, — произнес он в забытьи.

Брови Ротгара удивленно поползли вверх. Укрыв брата одеялом, он решил пока оставить его в покое.

Здесь явно замешана женщина, но Бренда никто не пытал; несмотря на «ручку» и «ведьму», все это было сказано очень ласковым тоном.

И поэтому могло осложнить будущую месть.

Одевшись, Ротгар отправился к себе в номер, в гостиную, где оставил одеяла.

— Это нашли при нем? — спросил он Кеньона.

— Да, милорд. Он был тщательно закутан. — Спустя мгновение слуга в тревоге спросил:

— Он поправится, милорд?

— Думаю, да. Значит, его не просто кинули в сарай?

— Нет, милорд. Его бережно уложили.

Женщина, точно! С углов обоих одеял было что-то срезано. Несомненно, фамильный герб. Более того, качество одеял соответствовало качеству бумаги, на которой было написано первое послание. Итак, Бренд проводил время с дамочкой из высшего света и угодил в беду…

Мстительные родственники?

Но они скорее вызвали бы его на дуэль, чем отравили. И разве стала бы таинственная мстительница так нежно закутывать свою жертву в одеяла?

Ротгар опять вспомнил леди Ричардсон. Если она имела к этому отношение, то было нелогично с ее стороны приехать сюда, дабы сразу же попасть под подозрение. Впрочем, маркиз привык во всем сомневаться, а эта женщина его чем-то настораживала. Итак, чем же?

Разумеется, она была слишком густо накрашена для дневного туалета. С первого взгляда он предположил, что леди возвращается с какого-то праздника и еще пьяна. Однако теперь он подозревал, что это типичный маскарад. Обилие драгоценностей свидетельствовало о том, что женщина была на балу, но как же тогда скромное дорожное платье?

А ее горничная? Она производила впечатление весьма странной особы. Казалось бы, девушка с таким прыщавым лицом должна робко отводить глаза и стесняться, но Ротгар пару раз подметил ее надменный взгляд и уверенные, вернее, даже властные движения.

Силясь сложить из этих разрозненных кусочков какую-нибудь цельную картину, он заказал себе давно откладываемый обед и пригласил к столу секретаря Бренда.

В комнату с поклоном вошел мужчина средних лет:

— Говорят, лорд Бренд поправится. Это правда, милорд?

— Думаю, поправится, мистер Викери, хотя в таких вещах никогда не стоит загадывать наперед.

— Будем надеяться на лучшее. Может быть, он что-нибудь не то съел?

Викери сел за стол.

— А потом поехал на пустынное поле и улегся в ветхий сарай, уютно закутавшись в шикарные одеяла? — Викери испуганно проследил за жестом Ротгара, который кивнул на одеяла, и встал, чтобы посмотреть на них внимательнее. — Узнаете?

— Нет, милорд. Я могу только сказать, что одеяла отличного качества. Дорожные пледы, осмелюсь предположить. Когда-то на них были гербы. Их отрезали недавно: ткань на срезе еще не обтрепалась.