Онлайн книга «Ученик философа»
|
— Это была ваша идея! — ответила Хэтти, — Вы хотели, чтобы я с ним познакомилась! А теперь я хочу его опять увидеть! И увижу! Я хочу, чтобы он объяснил… это была ваша идея. — Я передумал. Он повернулся к Перл. — Идите приготовьте чемодан для Хэрриет. — Что это значит? Стой! Перл, не уходи! Но Перл уже прошла мимо, не удостоив ее взглядом, вышла и закрыла дверь. — Пожалуйста, — сказала Хэтти и на миг удивилась и испугалась тому, что не было имени, каким она могла бы его назвать, — скажите, что происходит, куда мы едем? — Мы отправляемся в Заячий переулок, — ответил Джон Роберт. — Я не могу оставить тебя беззащитной в этом доме разврата. Я сейчас вызову такси. Он поднял телефонную трубку. — Но Перл тоже поедет с нами… — Разумеется, нет. Джон Роберт заказал такси, Перл открыла дверь и сообщила, что чемодан собран. Хэтти села в бамбуковое кресло. Она не плакала. Она почти задыхалась, обеими руками дергая воротник платья. Джон Роберт положил трубку и мрачно воззрился на нее, кусая костяшки пальцев. Потом хриплым шепотом спросил: — Надеюсь, ты все еще девственница? Хэтти уставилась на него, потом поднялась на ноги и закричала. Крик услышала Алекс в Белмонте. Хэтти выбежала в прихожую и встала у подножия лестницы. Слезы текли по ее лицу, покрывая его словно тончайшей вуалью. Через пять минут плачущая Хэтти сидела в такси. Перл, не сказав ни слова, вслед за ней запихнула в машину чемодан и пошла обратно в дом. Джон Роберт стоял на траве в пятне света, падающего из открытой двери. Перл прошествовала мимо него. Потом повернулась в дверном проеме и спросила: — Так, а мне что делать? Джон Роберт подошел к двери, все еще кусая костяшки пальцев, Перл отодвинулась в сторону, и они встали рядом друг с другом в прихожей, не закрывая дверь. Смуглое лицо Перл было жестко, тонкий нос заострился, как нож. Джон Роберт сказал: — Можете пока оставаться здесь и, разумеется, соберите остальные вещи Хэрриет. Сделайте все, чтобы можно было освободить дом. — Куда мы едем? — спросила Перл. Голос ее был тверд, но она дрожала и не могла справиться с этой дрожью. — Мы никуда не едем, — ответил Джон Роберт, — Мы с Хэрриет возвращаемся в Америку. Вы можете отправляться куда хотите. — Вы хотите сказать, — отозвалась Перл, — что срок моей службы закончился. — Я вам с самого начала сообщил, что он закончится, когда Хэрриет вырастет. — В самом деле? — Я заплачу вам жалованье за полгода вперед и щедрое выходное пособие. Теперь Джон Роберт говорил тихо, и лицо его было спокойным, удивленным и усталым, словно он завершил какой-то тяжкий труд, а теперь отдыхал и довольно абстрактно рассуждал о посторонних материях. — Она не выросла, — ответила Перл. — Кроме того, я ей нужна, она меня любит, у нее никого больше нет… Джон Роберт произнес тихо, жестоко и отрешенно: — Ее слишком избаловали, слишком укрывали от мира, вы поощряли в ней зависимость… — Я делала то, что вы хотели. — Она стала слишком зависимой, слабой, легковнушаемой, и теперь пора… — Она не слабая и не легковнушаемая! И в любом случае это не моя вина, вы сами всегда настаивали… — Теперь не важно, чья это вина. Пора решительно переменить ситуацию. У меня сложилось мнение, на основании, как я полагаю, веских свидетельств, что вы неподходящий человек… — Потому что вы подумали, что я целовалась с девушкой? — У вас неподходящие связи. Я вам больше не доверяю. Извините. — Но я ничего не сделала, вы не понимаете, вы не дали нам объяснить, это просто неудачное… — Мне надоело, что мне лгут, и я не желаю держать у себя в услужении неудачников. — Вы не можете меня внезапно уволить, после стольких лет… — Внезапно — так лучше, лучше для Хэрриет. — Нет, это нечестно… — Я понимаю, что вам не хочется терять хорошо оплачиваемую службу. Но вы вряд ли можете пожаловаться, что вытянули из нас недостаточно денег! А когда я думаю, что на мои деньги было куплено… — Дело не в деньгах, — сказала Перл. — Вы меня сделали, сотворили, вы и Хэтти — моя семья, вы не можете просто так взять и сказать, что все кончилось… — Не вижу, почему нет. По логике вещей подобная служба должна рано или поздно закончиться. Ваши семейные чувства нас не касаются, это ваше личное дело. — Хэтти меня любит. Неужели для вас это ничего не значит? — Не верю. Детские привычки скоро забываются. Она найдет более достойные объекты интереса. — У меня ничего нет, ничего, а она… — Без сомнения, именно к этому сводятся ваши семейные чувства. Вы всегда завидовали Хэрриет и стремились стащить ее в грязь. — Нет-нет, я хотела сказать, что она была моим миром. — Найдете другие миры. Вы, кажется, уже обжились в некоторых, довольно неблаговидных. Давайте закончим этот разговор. Деньги вы получите по почте. — Когда я опять увижусь с Хэрриет? — Никогда. Не приближайтесь к ней. Вы ее больше не увидите. Это окончательное решение. — Но куда вы ее забираете, вы же не можете быть с ней наедине в том маленьком доме? — Почему же нет? — Вы знаете почему. Усталое спокойствие слетело с Джона Роберта. Он впился в девушку пронзительным взглядом и сказал все так же тихо: — Вы растленны. Я только надеюсь, что вы не растлили Хэрриет. — Про это я ей не сказала! — Вы привели к ней этого человека. — Нет. — Мне больше нечего вам сказать. — А вы ее спросили, девственница ли она! — Хватит. Вы омерзительны и не приближайтесь к нам. Мы едем в Америку. Вы не увидите больше ни меня, ни Хэрриет. — Стойте, Джон Роберт, погодите, умоляю, — произнесла Перл. Произнесенное ею имя страшно поразило их обоих, и мгновение они стояли абсолютно неподвижно, уставившись друг на друга. Затем Перл взяла его за рукав плаща. — Прошу вас, подумайте, поймите. Хэтти нуждается во мне. Но я хотела сказать другое. Вы — чудо моей жизни. Вы увидели меня, узнали, выбрали и оказались правы. Вы мне доверились, и поступили правильно. Я не растленна, простите мне то, что я только что сказала, просто я очень люблю и вас, и Хэрриет, и я так старалась, ухаживала за вами обоими, как за святынями… а теперь я ужасно испугана и расстроена… я делала все, что вы хотели, служила вам и Хэтти абсолютной верой и правдой. И даже более того. Ну неужели вы не видите? Я люблю Хэтти и вас, я люблю вас как родственница и как влюбленная, я и есть влюбленная. Вы с Хэтти — моя жизнь. Вы — моя жизнь, мое занятие, моя цель, моя любовь так долго трудилась, так долго ждала, неужели теперь ей нельзя выразить себя, выйти на свет? Неужели я не могу наконец сказать вам правду, вы ведь так печетесь о правде? Неужели вы не знаете, что такое любовь, не знаете, как она жаждет высказаться, не может не высказаться? Я так долго молчала, была терпелива и невидима, счастлива быть невидимой, терпеливой, служить вам, в точности выполнять ваши приказания, хорошо выполнять. Прошу, подождите, не торопитесь, не отсылайте меня. Я вам пригожусь. Позвольте мне по-прежнему быть с вами и Хэтти, так же работать для вас, я так много могу делать, я научусь быть чем угодно — только не отвергайте мою службу, мою любовь; я опустошена, я уничтожена, все, что у меня есть, — это вы, все, что я есть, — это вы, не покидайте меня, Джон Роберт, не оставляйте меня, позвольте мне остаться при вас, поверьте мне, поверьте в мою любовь, взгляните на меня ласково, дайте мне каплю ласки, умоляю, я не делала ничего плохого, клянусь… |