Онлайн книга «Кольцо странника»
– Вас обвиняют в том, что вы еретик, в том, что вы веруете и учите несообразно с верованием и учением святой церкви! – Кто, я? – обомлел Всеслав и от удивления чуть не перешел на русский. – Да кто ж на меня такой поклеп возвел? – взревел он. – Нам все известно, – равнодушно сказал судья. – Ваши соучастники не выдержали допроса с пристрастием и выдали вас. Хотите ли вы сей же час раскаяться в своих прегрешениях и понести заслуженную вами кару? Учитывая ваше раскаянье и добровольное признание, мы готовы смягчить ее, насколько будет возможно... – Да не в чем мне признаваться! – вскричал Всеслав, с каким-то отчаянным удивлением глядя на судью. – Я верую во все то, во что должен веровать христианин! – Эти хитрости нам знакомы. Вы думаете, что христианин должен веровать в то, во что веруют члены вашей секты? Но мы теряем время в подобных разговорах. Итак, вы отказываетесь от чистосердечного признания и продолжаете упорствовать в своих заблуждениях? Предупреждаю вас, что в таком случае мы вынуждены будем применить допрос с пристрастием... Всеслав уже довольно изучил здешний язык, чтобы почти все понимать и самому свободно изъясняться, но что такое допрос с пристрастием – он не понимал и понимать не мог. Только когда, последовав взглядом за указующей рукой судьи, он увидел разложенные на полу орудия, назначение которых он сразу с ужасом угадал, – только тогда он понял, что ему предстоит. Но, вопреки его мрачным ожиданием, никто на него не набросился и терзать не начал. Напротив – судья, которого Всеслав положил уже считать своим главным мучителем, что-то тихо сказал, и двое других покинули комнату. Отослав своих собратьев, судья сам встал из-за стола и приблизился к Всеславу. – Ваша твердость делает вам честь, – сказал он, улыбаясь, и выглядело это так, как если бы улыбнулась ожившая виселица. – Обычно еретики в предчувствии пыток проявляют малодушие, начинают молить о пощаде, рыдать... – Я не знаю за собой вины, оттого тверд духом, – отвечал Всеслав. – Вы отважны, юноша. Но подумайте, что ждет вас? Вряд ли вы даже можете вообразить те пытки, которым мы подвергаем еретиков, упорствующих в своих заблуждениях. Испытание водой и огнем, дыба, кнут... Но даже если вы решите порадовать своего повелителя храбростью – после смерти вас неизбежно ждут адские муки – без конца, без пощады, без надежды, до самого Страшного Суда! – Повторяю, я невиновен, – устало сказал Всеслав. – Но вы знаете, кто мог бы подвести вас под обвинение в ереси? Вы сами понимаете, что попали сюда не напрасно – когда за вами пришли стражники, вы даже не стали сопротивляться и не выказали ни малейшего удивления! – Да... – понурился Всеслав. – Накануне стражники забрали двух людей, с которыми я познакомился в этом постоялом дворе. – Вы говорили с ними? – быстро спросил судья. – Не раз, – ответил Всеслав. – Вы были дружны? – Один из них был старец, другой – юный отрок. Оба они не годились мне в друзья, но мы порой трапезовали вместе и вели беседы... – О чем? Всеслав замялся. – Вот видите, юноша, если бы в этих беседах не было ничего вредоносного, вы бы не замедлили раскрыть мне их сущность. Но ваше замешательство говорит мне, что ересь отравила и вашу молодую душу, что негодяи привлекли вас на свою сторону и, быть может, желали сделать орудием в своих руках! Вы еще так молоды, судьба забросила вас на чужбину, вам не с кем посоветоваться и некому довериться. Не будьте самонадеянны, расскажите мне все, что знаете об этих людях. Всеслав заколебался. Что, если они и в самом деле преступники, еретики? Замышляли убить патриарха? Вспомнились горячие гневные речь Варфоломея, его сверкающие глаза... – Я вижу ваши колебания, – сказал судья. – Пожалуй, вам следует поразмыслить некоторое время, – и хлопнул в ладоши. Явившийся страж проводил узника обратно в темницу. Едва за ним захлопнулась тяжелая дверь, едва заскрипел в скважине ключ, Всеслав пал на колени и обратил к небу свои мольбы. – Научи меня, Господи, научи! Наставь на путь истинный, открой глаза мои! – шептал он. Но небеса молчали, и светлый ангел не сошел к нему, чтобы подать добрый совет. И тогда Всеслав решился – сказать судье всю правду, и будь что будет. В самом деле, если его знакомцы неповинны в ереси, в намерении убить патриарха – им ничем не сможет повредить его свидетельство. Но если они виновны – слова Всеслава станут доказательством их греховных замыслов, и помешают привести его в исполнение. «Сказать правду никогда не постыдно»,б – так размышлял Всеслав. Наутро, будучи вызван в уже знакомый ему черный зал, он рассказал без утайки о том, что слышал от Варфоломея и от его спутника, отрока Георгия. На этот раз он говорил с одним вчерашним судьей, и тот, кажется, был доволен до крайности – улыбался, поощрял Всеслава кивками, потирал ладони. – Вот теперь я вами доволен, – сказал он, когда Всеслав замолчал. – Вы очень помогли святой церкви в борьбе с врагами ее и злоумышленниками. За это вам щедро воздастся в небесах, да и мы обещаем вам не оставить вас своим покровительством. Но нам нужно еще кое-что... – Что? – насторожился Всеслав, почуяв недоброе. – О, пустяк! Все, что вы теперь сказали, – очень хорошо, очень помогло нам. Вам осталось только прибавить к своим показаниям несколько слов – о том, что в приватной беседе Варфоломей выказывал кровожадные намерения по отношению ко многим служителям святой церкви, угрожал смертью патриарху, и... – Так ведь этого не было! – воскликнул Всеслав. – Ну, а быть может, было, да вы как-нибудь пропустили по недомыслию? – Да как это пропустил! – загорячился Всеслав, но тут же умолк, взглянув в лицо судье. Тот уже не улыбался, благодушие сошло с его лица. Глаза горели мрачным огнем, злая улыбка кривила тонкие губы... Только в эту минуту Всеслав осознал, что и жизнь и смерть его находятся в руках этого безжалостного человека, и приумолк. Судья тем временем подошел к столу, и, взяв песочные часы, перевернул их. Песок с едва слышным шелестом устремился в нижний сосуд. – Когда весь песок пересыплется, – торжественно изрек судья, – вы должны будете принять решение. Поторопитесь, иначе я вынужден буду... И судья сделал жест рукой, непонятный, но жутковатый. Наступила тишина. Всеслав не думал, запрещал себе думать о чем-либо. Он уже раскаялся в том, что рассказал судье об истинных воззрениях старца Варфоломея, уже сомневался в правильности своего поступка и усугублять его не собирался. «Будь что будет, – решил он. – Лжесвидетельствовать я не стану». Когда песок пересыпался весь, и тишина стала давящей, невыносимой, Всеслав поднял глаза на судью. – Лжесвидетельство – страшный грех, – сказал он тихо. – Я не могу взять его на душу во имя чего бы то ни было. |