Онлайн книга «Месть древнего бога»
Я перелистнул сразу несколько страниц и остолбенел. На меня с профессионально сделанного в фотоателье портрета смотрел, чуть улыбаясь, «шаман»! Ракитин тоже заглянул в альбом и присвистнул: — Елы-палы! А покойничек-то живуч оказался! — Что вы говорите, господин капитан? — насторожился Урманов. — Э-э… Василий Сергеевич, спасибо за сотрудничество, — Олег радушно похлопал его по плечу. — Вы нам очень помогли. А вот это все, — окинул он взглядом расхристанную комнату, — надо срочно прекратить! — В самом деле, — поддакнул я, — не ровен час, сын узнает! — Господа, умоляю, не говорите Антону! — Урманов вцепился в нас обоих. — Стыдно-то как… — Вот и прекращайте! Недвижно лежавшая до сих пор на тахте баба вдруг открыла глаза и резко села. Простыня, прикрывавшая ее, упала на пол, открывая для обозрения внушительные прелести. Мутно оглядев четырех мужиков, замерших то ли в восхищении, то ли в растерянности, кустодиевская красотка криво улыбнулась и просипела: — Мальчики, только не все сразу! — Я первый! — внезапно очнулся тощий субъект, тихо сидевший все время на краю тахты. И цапнул бабу за необъятную грудь. — Отвали, Колян! — рявкнула та, отмахнувшись дебелой рукой. — Я тебе уже давала. Получив хлесткую затрещину, тощий Колян улетел с тахты в угол и развалил плотный строй бутылок с самогоном. — Картина Репина «Приплыли»! — поморщился Олег. — Пошли отсюда, Димыч! Мы отодрали от себя причитающего Урманова и быстро ретировались в коридор. Когда мы уселись в машину, сержант заинтересованно спросил: — И шо же там було, Олег Володимирович? — Три «бэ». — Шо ж це такэ? — Бардак, бухаловка и блядство. Сержант, окончательно сбитый с толку, недоуменно и обиженно оглядел наши каменные физиономии и молча завел мотор. — Тебе, Степан, надо что-то с юмором делать, — сочувственно сказал Ракитин. — В нашем грубом деле без юмора нельзя. Сержант пробурчал в ответ что-то невнятное и возмущенно повел литым плечом. — Подведем итоги, — как ни в чем не бывало повернулся ко мне Олег. — Что мы имеем? — Воскресшего старшего брата Антона Урманова, превратившегося в адепта культа бога Тенгри, — выдал я. — И что из этого следует? — Надо срочно ехать в горы, искать капище. — По-моему, надо срочно объявлять обоих в розыск. По области. — По региону, Олежек! Уверен, что братья уже где-то в Кемеровской области. И скорее всего — по дороге к капищу. — Далось тебе это капище! — Да в нем-то все и дело! Ну как ты не понимаешь?! — Я разозлился. — Раритеты нужны Геннадию не для продажи. Он собирается совершить древний обряд. Но не пробуждения бога, как я думал вначале, а его умиротворения!.. — Погоди, какого еще умиротворения?! — Ракитин тоже начал закипать и вытащил помятую пачку «Кэмела». — Мне надо поймать психа-фанатика, убившего как минимум двух человек! — А я тебе что предлагаю? Они оба там, Олег! На капище! Я уверен, Антон не знает про этот обряд и преследует брата, чтобы вернуть украденные раритеты. А Геннадий, вполне возможно, может использовать Антона в качестве жертвы во время обряда. Он действительно фанатик, но… добрый! — Добрый?! — Ракитин поперхнулся дымом только что раскуренной сигареты. — Я понимаю, что говорю странные вещи. Но я сам все понял, только прочитав «памятные тетради» Крашенинникова. Они там по незнанию прервали священный обряд умиротворения бога, призывающий Тенгри остановить пожары, охватившие в тот год весь Кузнецкий Алатау, всю Шорию. — Я старался рассказывать спокойно и внятно, по опыту зная, что лишь так смогу убедить Олега в своей правоте. — Приятель Крашенинникова украл с капища священные реликвии — берестяную книгу Тенгри и фигурки Небесного Пса и Огненного Коршуна, слуг бога. Шорцы устроили погоню и даже убили похитителя, но Крашенинников все же увез эти раритеты с собой. Он хранил их много лет, но посланцы Белого шамана — того, что совершал обряд — нашли ученого в Петербурге. Видимо, опасаясь этого, Крашенинников пытался через своего брата-купца вернуть раритеты в Сибирь, но не преуспел. И умер… — И куда же делись эти раритеты потом? — Непонятно. Но каким-то образом они через много лет попали к пивовару Карлу Крюгеру, который основал в Томске пивоваренный завод. Профессор Ульрих Крюгер, правнук Карла, показывал мне фотографию предка с этими предметами. Он сказал, что после смерти прадеда его родной брат Роберт передал раритеты в дар Томскому университету. — А как все это связано с нашими событиями? — Думаю, Геннадий Урманов откуда-то узнал о тех давних событиях и вознамерился завершить прерванный обряд, успокоить грозного бога. — По-твоему получается, что Геннадий Урманов вовсе не преступник, а спаситель человечества? — Ну, это с какой стороны посмотреть… — Да с любой! — Олег опустил стекло и выбросил окурок. — Он совершил преступление и должен быть наказан! — Ладно. Накажешь его, когда найдем. Между прочим, время теперь работает против нас. Можем опоздать… — Ты опять про капище? А я думаю, что Урманов до сих пор в городе и будет искать новой встречи с Крюгером! — Ракитин отвернулся и снова закурил. — Знаешь, Олежек, — мирно сказал я, — иногда мне кажется, что у тебя в предках была не обезьяна, как у всех, а коза! Бодливая и упрямая. До самого города никто из нас больше не произнес ни слова. Меня это вполне устроило — удалось еще урвать для сна часок. Очнулся я, когда мы переезжали по мосту Томь. Сладко потянувшись, я бодро попросил: — Высади меня возле Политехнического, сержант. На часах было еще только четыре часа пополудни, и я решил прогуляться пешком до редакции. Если честно, меня до сих пор мучила совесть по поводу грубого розыгрыша Колобка. Очень хотелось как-то загладить вину, не признаваясь, впрочем, в содеянном. В редакции стояла всегдашняя предвечерняя тишина. Большинство сотрудников уже отправились по своим личным и не очень делам. Оставались лишь те, кто торопился сдать материал или дежурил по очередному выпуску. В отделе я обнаружил одну Полонскую, сосредоточенно вычитывавшую текст на компьютере. — Привет, Солнышко! — обрадовался я и с удовольствием чмокнул ее в румяную бархатную щечку. — Здравствуй, Димочка, — ласково улыбнулась Светлана, не прекращая работы. — Как продвигается твое расследование? Говорят, ты даже участвовал в схватке с преступником? — Было дело. — Я налил себе и ей по чашке ароматного чаю и подсел рядом к столу. — История просто невероятная!.. |