Онлайн книга «Месть древнего бога»
|
И вот когда выхода, показалось, больше не было, раздался оглушительный выстрел, потом еще один. На этот раз птицы закричали и прянули от меня во все стороны. Я с трудом повернул истерзанную голову и сквозь заливающий глаза пот пополам с кровью увидел идущую по дорожке к подъезду Марию, державшую обеими руками перед собой черный пистолет. А за ней, на самой верхушке могучего тополя на фоне вечереющего неба я с трудом разглядел темный силуэт огромной хищной птицы, равнодушно взиравшей на жуткую сцену побоища кроваво поблескивающим глазом. Мария остановилась возле меня, подняла пистолет, обводя стволом окружающие кусты, и выстрелила еще раз в шевелящиеся среди ветвей тени. Ослепительная вспышка, оглушительный грохот и дымный шар, мгновенно поглотивший листву. Только теперь я догадался, что Мария стреляла светошумовыми патронами. — Ты очень вовремя, родная! — попытался улыбнуться я, с трудом поднимаясь на ноги. Мария коротко глянула на меня, отобрала ключи, открыла дверь подъезда и втолкнула меня внутрь. Лишь когда дверь автоматически закрылась, Мария бросила пистолет на пол и прижалась ко мне, крепко обхватив руками. Я скрипнул зубами от боли, поцеловал любимую женщину в пушистую макушку и сказал: — Пойдем домой, Маша, а то всех соседей распугаем. — Живой! — всхлипнула вдруг она и принялась неистово целовать мою распухшую физиономию. — М-машенька, — простонал я, уворачиваясь, — больно! Подбери пистолет и пошли в лифт. Она быстро закивала, подняла оружие за ствол и протянула мне. Я засунул пистолет за пояс на животе и заковылял к лифту. И вовремя! Из квартиры напротив высунулась сизая небритая харя и сипло поинтересовалась: — Хто пальбу устроил, мать их?!. — Инопланетяне, Силыч, — через силу улыбнулся я соседу. — Вот видишь, — показал на пистолет, — отстреливаться пришлось. — А-а, тарелочки! — зловеще сказал Силыч. — Алиенсы, блин, замучили! — сказал я, нажимая кнопку вызова лифта. — Ну и как? Замочил хоть одного? — Еще бы! Я из «волыны» штук пять, а она вон, — кивнул я на притихшую Марию, — из базуки прямой наводкой, прямо под обтекатель! — Ну-у?! — А то! Капец всем. Больше не сунутся. — Я шагнул в лифт, увлекая за собой растерянно хлопающую глазами Машу. — Бывай, Силыч! Ответа соседа мы не дождались — двери кабины на время отрезали нас от внешнего мира, предоставив самим себе. — Что это было, Дима? Что это за тип? — Мария наконец обрела дар речи. — Это у нас игра такая, — сказал я. — Силыч — бывший десантник. К сожалению, спившийся окончательно. Уж не знаю, где он служил, но, похоже, однажды имел какой-то опыт общения с НЛО. Это событие так его потрясло, что Силыч теперь всюду ищет следы их пребывания и мечтает дать достойный отпор инопланетным агрессорам. — Да уж, а если эти агрессоры свои, местные?.. — Мария заглянула мне в глаза. — Знаешь, на что это было похоже? — На сиддху [43] управления чужим сознанием. — Я не знаю, что такое сиддха, но в тюркском шаманизме этот феномен называется «былы анны». [44] Овладевший им поднимается на уровень Белого кама! — Я так и подумал, — кивнул я, отпирая дверь. — Заходи, будь как дома! А кстати, это у тебя привычка такая: таскать в сумочке ствол? — Да нет, это как раз случайность. Я должна была отдать пистолет… одному человеку. — Старый друг?.. — Что-то вроде, — она попыталась улыбнуться и стала совсем похожа на перепуганную девчонку. — Ну, повезло, что не отдала. — Дима, я боюсь! Что происходит?.. — Давай завтра поговорим, ладно? Очень тебя прошу, обработай мне спину и голову, и ляжем спать. Я ужасно устал… — Хорошо, милый. — Водка и лекарства на кухне, в пенале… Западная Сибирь, городок Кузнецк 31 января 1756 года — Эй, барин, тута вам письмо срочное! Из самого Санкт-Питерсбурха! — А, давай, давай, Тимоха! Может, чего дельное по поводу уговора господин Синельников прислал? Федор, сидевший на лавке разморенный после бани, в одном исподнем, отставил братину с квасом и с жадностью схватил серый конверт. «Надо же! В самом деле из Петербурга депеша…» — Он лихорадочно сорвал сургучные печати. Внутри оказался сложенный вдвое лист такой же серой бумаги, но с гербом. Аккуратным почерком, так что прочитать текст не составило труда, было написано: «Милостивый государь! С прискорбием уполномочены сообщить Вам, что Ваш брат Степан Петрович Крашенинников преставился 26 декабря 1755 года от Рождества Христова в собственной постели и от естественной причины, вызванной ухудшением здоровья. Настоящим уведомляем Вас, что Вы вступили в права наследства и Вам надлежит получить опись имущества и грамоту на владение в конторе душеприказчика Неклюдова, что на Литейном проспекте в желательные для Вас сроки…» В письме было что-то еще, но Федор не мог читать дальше. — Как же так?! Степан?!. Господи ты боже мой! Да что же это деется?!. — Он метнулся в горницу, потом снова к столу, потом опять в горницу, схватил штаны, одеваясь, закричал: — Тимоха! Скорей, запрягай Пеструху, мне ехать надобно… — Куды ж, барин, собрались-то? Аль случилось чего? — засуетился слуга. — Брат у меня помер! — Господи Иисусе! Это ж который? — Ученый. В Питербурхе. Я тебе рассказывал… Что стоишь как пень? Беги запрягай! — Да куды ж вы на Пеструхе-то?! До Питерсбурха, что ли, ехать собрались? — Балда! К воеводе я… — Дык, брат-то, поди, давно помер? Федор вдруг замер, потом обессилено опустился на лавку, уронив кафтан. — И впрямь, чего это я?.. Эх, Степа, Степа… Ладно, пойду хоть свечку за упокой души его поставлю, да сорокоуст закажу. Федор медленно оделся, нахлобучил лисий треух, сунул ноги в огромные пимы и вышел в снежную январскую круговерть… ГЛАВА 8
Западная Сибирь. Томск 26 июня 20… года Проснулся я рано. Многочисленные царапины и «клювотычины» немилосердно саднили и чесались, заботливо обработанные Марией с помощью антисептика и водки. Осторожно умывшись, я оглядел в зеркале свою потрепанную физиономию. На удивление повреждений оказалось на порядок меньше, чем я предполагал. Самую большую царапину, через весь лоб, я аккуратно замазал многократно проверенной, воистину «волшебной» мазью «Траумель» из своего натуропатического арсенала и заклеил пластырем телесного цвета из Машиной косметички. Потом обследовал голову, но нашел лишь две запекшиеся ссадины на макушке и за правым ухом. Исцарапанные руки пришлось замаскировать длинными рукавами рубашки. День снова предполагал быть жарким, и я заранее настроился на испытание. В общем и целом, потери, понесенные мной вчера вечером, выглядели неприятными, но терпимыми. |