Онлайн книга «Убить Бенду»
– Спросите у моего оруженосца, – буркнул рыцарь. Алиция скорчила недовольную гримаску и ничего не сказала. Вместо нее сказал Кривой, поворачиваясь вполоборота назад: – Скажь, Юлий, голубушка, не скромничай, как невеста, хе-хе... Смешок был невеселый. Юлий испуганно завертел головой, потом ускорил шаг и просительно посмотрел на господина: – Можно? Рыцарь только кивнул. Юноша оживился, дернул за поводья, чтобы заставить лошадей идти быстрее, и зачастил: – Существует легенда, что монахи, которые в этих катакомбах жили, заколдовали вход таким образом, чтобы, если войдут под своды подземелий одновременно большой грешник и великий праведник, обрушился бы свод, замуровав обоих, дабы спасти от них обычных людей, ибо как первый, так и второй равно опасны для спокойствия обывателей. – Все это он выпалил на одном дыхании. Скептически слушавший Канерва усмехнулся: – Чушь. – А вот и нет, а вот и нет! – горячо заспорил юноша, обрадованный вниманием к своей персоне. – Ты откуда знаешь? – Потому что я очень умный! – совершенно серьезно ответил Юлий на насмешливый вопрос лорда. – Про эти катакомбы вообще много легенд ходит, а правду мало кто знает. – И ты, конешно, в курсе? – Кривой издал сдавленный смешок. Юлий в запале спора не заметил выражение полного лица бандита. – Да, я знаю! – воскликнул он. – Рассказывают, что в ночь на летний солнцеворот из-под земли – ну, где катакомбы, из них, значит, – свет выбивается. В городе, ясное дело, не заметно, там улицы да дома, да люди все занятые, да своего света хватает. А в лесу, сказывают, хорошо видно, так и светит, как будто солнце с другой стороны проходит. Невежды объясняют, что, мол, под землей нечисть бесится, черти свой праздник адов празднуют, огни под котлами чугунными разжигают и души заблудшие там мучают: в котлы кидают и без воды, в масле, как на сковороде, поджаривают. И что якобы путников, это узревших, утаскивают. А то простофилям не ведомо, что на деле под землею монастырь друидов-оборотней, которые монахами для виду заделались. Днем – толстопузые краснощекие мужики здоровенные, а ночью в тощих длиннобородых старцев превращаются! И сами язычниками погаными остались. Днем службу христианскую поют, а ночью свои требы служат. Поэтому они костры жгут – год поворачивают на убыль. – Где же их священные рощи? – нахмурился рыцарь. – Какие рощи? – не понял Юлий. Арчибальд махнул рукой. Канерва обернулся и пару мгновений разглядывал рыцаря – его усталое длинное лицо с впалыми щеками и крупным носом, спадающие на плечи грязные кудри, поношенный, кое-где криво чиненный дублет, плотно облегающий широкую грудь и сильные руки владельца. – А вы-то, вы-то откуда про священные рощи знаете? – задорно спросил его лорд Мельсон. – Книжки в походе читаете? – Много где бывать довелось, – отрезал рыцарь, не выказывая склонности к беседе. – Понимаю, – желчно сказал Канерва. – Победитель провинциальных турниров до простых смертных не снисходит. Как же вы оруженосца-то своего болтливого терпите? Кривой, ступавший за лордом Мельсоном, пощелкал языком, качая крупной плешивой головой: – Ага, говоручий – страсть. * * * Монотонный перестук копыт заглушал шаги людей. Коридор... поворот... тянутся стены... коридор, поворот, новое ответвление и еще одно, и снова серая глина со всех сторон... Арчибальд замедлил шаг и скоро оказался около Бенды с Алицией. Идя рядом с ними, рыцарь обратился к Бенде: – Хотелось бы все-таки немного понять происходящее. Как вы оказались здесь, вместе с людьми, которые жаждут вашей крови? – Вы считаете, что от таких стоит держаться подальше? – Это разумно. – Конечно. Но мне в последнее время удается оказываться именно там, где мне нужно быть. Иногда не понимаю, почему и зачем я именно здесь и сейчас, но потом оказывается, что все идет именно так, как надо, и все разъясняется, и все складывается хорошо. Ну... иногда человек думает, что хочет не того, чего хочет на самом деле. И я тоже. Мне не хотелось встречаться с этими людьми. Но именно поэтому мы и встретились. – Именно, именно, – пробубнил сзади Юлий. Рыцарь обернулся к нему. Юноша сделал удивленное лицо и махнул рукой: нет-нет, я молчу, я здесь ни при чем. Арчибальд вернулся к беседе с Бендой. – Я, простите, не понял, – признался он. – Вы не хотели встречаться с ними, и именно поэтому оказались здесь, среди людей, желающих вашей смерти? – Понимаете, сложно пересказать то, что получаешь из опыта, из наблюдений. Я так живу. Но могу попробовать пояснить на простом примере. – Будьте столь любезны, – кивнул рыцарь. – И мне! – встряла Алиция. – Положим, вы голодны. И хотите поесть. Вы хотите поесть, потому что в вашем желудке нет еды. Успеваете? – Я есть хочу! – проныл впереди Сержик. Арчибальд осторожно произнес: – Пока что все понятно. – Затем вы поели. В животе есть пища, и вы больше есть не хотите. – Што за связь межу едой и тобой, колдун, я не улавливаю, – обернулся Кривой, – окромя той, что ты наша еда? – Он захохотал. Бенда выжидательно смотрит на рыцаря. Тот озадаченно смотрит на Бенду: – Я должен сделать вывод? Давайте повторим, чтобы убедиться, что я ничего не пропустил. А то связь между едой и вашим присутствием... кроме той, на которую указал уважаемый Аластер... действительно пока что представляется мне эфемерной. – Да не между мной и едой, а между нежеланием и мной, – качает головой Бенда. – А! – говорит рыцарь и задумывается; молчат и все остальные; Сержик громко сопит. – То есть... еда есть – есть не хочу, еды нет – хочу. Есть – не хочу, нет – хочу. – Не хочу, а есть, – подсказывает Бенда. – А! – Арчибальд светлеет лицом. – Того, что мы хотим, у нас нет. Поэтому и хотим. А если есть – не хотим. – Что же его хотеть, если оно есть? – подхватывает Бенда. Алиция смотрит на улыбающихся рыцаря и Бенду с подозрением. – Как же так? – восклицает она. – Как я могу хотеть того, чего нет? Его же нет, чего его хотеть? Я же не стану желать неизвестного мне мужчину, верно? Лишь того, который есть, я могу его потрогать, обнять! Бенда только открывает рот, чтобы ответить, как впереди раздаются громогласные раскаты хохота. Канерва смеется безудержно, сотрясается, мотая головой... – Я не понимаю, что вас так рассмешило! – холодно процедила Алиция, когда лорд Мельсон немного успокоился. Девушка заметила, что смеющийся Канерва необыкновенно хорош, и старая обида поднялась в ней. |