Онлайн книга «Анахрон»
— Ну, идем, что ли? — Уйди, коза… Не мешай, клоп… — отрыкивался патлатый. Второй упорно чиркал сыроватыми спичками, близоруко склоняясь над боевой установкой. В конце концов, зашипев, петарда огненно блеванула ему едва ли не в рожу. Сигизмунд подивился идиотизму происходящего. — Ну, идем, хватит уже… — Отстань, коза! — повторял патлатый. Он был страшно увлечен процессом. На слово «коза» Лантхильда неожиданно отреагировала. Резким движением вскинула голову — проснулась. Вырвалась у Сигизмунда и пошла на дамочку. Но чего-то не рассчитала — пробуравила снег метрах в десяти от цели. — Уй, — восхитился патлатый. — Извините, — буркнул Сигизмунд. Второй продолжал чиркать спичками, не обращая внимания на происходящее. — Вы бы поосторожнее, — посоветовал ему Сигизмунд. — А то и без глаз можно остаться. Тот повернулся. Сигизмунд невольно простонал — вспомнил это лицо. В супермаркете. Милокс в пакетс. Неопрятная мрачноватая фигура. Впрочем, сейчас глаза из-под очков глядели с искоркой, весело. — Хотим вот подорвать, — объяснил он. — Дерьмо петарды. — И с тоской по невозможному добавил: — Пороху бы достать… Сигизмунд был настолько пьян, что тут же услужливо стал выстраивать сложную схему доставания пороха: позвонить бойцу Федору, пусть тот напряжет шурина… Из темноты заливисто взлаял кобель. Показалась еще одна фигура в длиннополой черной шубе. Девица. Девица была до глаз замотана в славянофильский черный платок с розами, из-под которого во все стороны торчали растрепанные волосы. Сверкнули очки. Девица с ходу засюсюкала с кобелем, который прыгал вокруг и время от времени заливался отвратительным лаем невоспитанной шавки. Сигизмунду было стыдно за кобеля. Он бросил в него снежок, отлично зная, впрочем, что это не поможет. — Какие мы страшные… Да какие мы голосистые, — сказала девица, пугливо оглядываясь на подбежавшего сзади кобеля. Видно было, что она пытается скрыть смущение. Всякий себя дураком почувствует, когда его вот так, ни с того ни с сего, облаивают. Патлатый заорал: — Ленка! Не сдавайся! Дамочка в шубке поджала губы, явно недовольная поведением окружающих. Впрочем, в глубине души — Сигизмунд вдруг мгновенно понял это — она была очень даже довольна. Иначе не топталась бы рядом. Просто должен кто-то в компании быть недовольным. Ну, роль у человека такая. От этого еще веселее. Тут Лантхильда зашевелилась в сугробе. Как всякий пьяный, пропахавший мордой снег, была склонна действовать в безмолвии. Молча и неукротимо поднялась. Патлатый с любопытством следил за ней. Очкастый тоже оторвался от своего бесплодного занятия. Уставился на Лантхильду. Та слепо, как терминатор, двигалась вперед. Сейчас она напоминала Сигизмунду неудержимого русского мужика: тому дашь в морду — упадет, полежит немного, наберется сил от матери сырой земли, встанет и вновь пойдет. На врага. Лантхильда надвинулась на патлатого. Тот с удовольствием поймал ее. Она вырвалась, явив недюжинную силу. Патлатый засмеялся. Лантхильда повторила свой американский жест. Ткнула пальцем ему в грудь. — У нааст ут проблеем… Коза… Размашисто повернулась на дамочку, потом снова вернулась к патлатому. Ухватилась за его рукав, чтобы не упасть. Сигизмунд поддержал Лантхильду с другой стороны, чтобы оттащить. — Да нет, ничего-ничего, — заверил его патлатый. — Я и сам справлюсь. Пусть девушка отдохнет. Дамочка источала теперь уксусность. Лантхильда завела речь. Пыталась втолковать патлатому всю глубину его заблуждений. Если он, патлатый, думает, что вон та дамочка — гайтс, то его грязно кинули, пусть имеет в виду. Уж Лантхильд повидала этих гайтьос, знает, каковы! А эта — не гайтс, эта — квино. Или мави? Может, и мави. Годо мави, йаа… Но не гайтс! Это уж точно. Только никто здесь не понимает, похоже, что такое — настоящая гайтс. Вот и Сигисмундс не понимает. Нет, никто не понимает… Тут взорвалось разом две петарды. Визгнули одновременно Лантхильда, девица в платке и кобель. Собаколюбивая девица осведомилась, тщетно пытаясь упихать растрепанные волосы под платок: — Виктуар, ты цел? «Почему Виктуар? — пьяно подумал Сигизмунд. — Говорят же — Виктор… когда выпендриваются». Девица ему не нравилась. Слишком шумела. Мрачный завсегдатай супермаркета сказал, что, вроде, цел. Наконец удалось отцепить Лантхильду от патлатого — тот проводил ее сожалеющим взором. Двинулись в сторону дома. Сигизмунд трезвел, Лантхильду развозило все больше и больше. Апогея этот процесс достиг уже в домашнем тепле. Сигизмунд водрузил Лантхильду на тумбу для обуви, чтобы раздеть-разуть. Девка тут же заснула. Сигизмунд стащил с нее сапоги, шубку. Обнаружил, что во время прогулки потеряли вязаную шапку. Не простудилась бы Лантхильда. Пока из шубы вытряхивал, что-то тускло блеснуло. Лунница. Так. Значит, гулять ходили с лунницей. В снегу кувыркались с лунницей. С каким-то патлатым бездельником заигрывали — с лунницей!.. Ох, девка… безответственная. Да и сам хорош. Мог бы отследить. Длинные распущенные волосы запутались, попали Лантхильде в рот. Сигизмунд пальцами убрал пряди с ее лица. Подивился девкиному безмятежному виду. Пьяно умилился. Уй, какие мы масенькие. Взвалил Лантхильду на плечо. Крякнул. Вот тебе и «масенькая». Пошатываясь и задевая спящей девкой углы, дотащил ее до «светелки». Сгрузил на тахту. Уф. Кобель понюхал Лантхильду. Попытался облизать ей лицо, но Сигизмунд согнал его. Пес тяжеловесно спрыгнул. — Пошли, — велел Сигизмунд. — Видишь — наша Лантхильда баиньки. Спать Сигизмунду не хотелось, однако прибирать со стола он не стал. По неведомой традиции мать в детстве никогда не разбирала новогодний стол раньше 2 января. Весь день первого к столу подходили и кормились, то салатика отщипнут, то мяска холодного, то студня… Сигизмунд растянулся на спальнике, заложил руки за голову и стал смотреть в потолок. Он был беспричинно, но очень сильно счастлив. * * * Подарок Сигизмунд вручил Лантхильде наутро. Похмелья у девки не наблюдалось — видать, сказывались здоровый образ жизни и качество коньяка. Когда Лантхильда появилась в гостиной, Сигизимунд дал ей понять, чтобы она заглянула под елку. Любопытная девка сразу встала на четвереньки и полезла смотреть. Едва елку не своротила. Потом зашуршала целлофаном — нащупала пакет. Выволокла Барби. Уставилась. В голове медленно заворочалась мысль. Потом Лантхильда покраснела. Тихонько хихикнула. Отвернулась, разглядывая куклу, то и дело кося на Сигизмунда. Заметно было, что девку разбирает смех. |