Онлайн книга «Анахрон»
Сигизмунд не ответил. — Какие еще норвежцы? — встревожилась мать. — Партнеры. Он теперь селедкой будет торговать, — пояснила Наталья. — Там семейная фирма, — начал врать Сигизмунд. — Рыболовецкая. У меня сейчас отец с дочерью живут. Уехали было, а сейчас какие-то портовые сложности. Растаможка, то, се… — Кто такие? — набычился отец. Сигизмунд бойко перечислил: — Хальвдан Трюггвассон, Лантхильд Хальвдансдоттир, Торир Трюггвассон и еще жених Лантхильд, Олав Карлссон. — Карлсон снова прилетел! — очень кстати сказал Ярополк. — И что, ты им ключи доверил от квартиры? — ахнула мать. — Ну да. А что такого? — С ума сошел! — ужаснулась мать. — А вдруг сопрут чего? — Чего они сопрут? — возмутился отец. — Они же иностранцы. Чего иностранцам у нас переть? — Не знаю. Может, военную тайну какую. — Клопоморную тайну, — съязвила Наталья. — У нас можно только неразгаданность и широту души спереть, — заявил Сигизмунд. Подергал себя за ворот рубашки. — Во! На Наталью глянул. — Не пора? Уже восьмой час. Ярополк закричал, что не пора. Бабушка обещала дать пирожков с собой. — И мне тоже дай, — сиротским голосом поклянчил Сигизмунд. Мать сделала ему знак, чтобы вышел на кухню. Там усадила, плеснула холодного кофе, принялась разговаривать по душам. — Как ты живешь, Гоша? — Справляюсь. — Может, тебе денег дать? Мы пенсию получили… — Вы что, очумели? — А кто, кроме родителей… — Ну все, мам. Хватит. — Что за норвежцы? Ты жениться надумал? — Какое жениться, мать… Я рыбой торговать надумал… Мать прихлопнула ладонью массивную брошку — красивую чешскую бижутерию блаженных времен застоя. — Сердце ведь чует, Гошенька… Изболелось… — У меня все нормально, мам. Мать пригорюнившись посмотрела на него. Сигизмунд видел, что она ему не верит. Что она насквозь его видит. И поспешил сказать: — Мам! Они очень приличные люди. Ее отец… У него два сейнера. «Валькирия» и «Рагнар к». — Да. Валькирия. — Мать покивала. Вздохнула. — Ладно, сынок, дело твое. Сигизмунд встал, обнял мать. Мать мягкая, теплая. Погладил ее по волосам. — Все хорошо, мам. — Ладно. — Мать высвободилась, принялась собирать пирожки — в мешочек побольше для Ярополка, в мешочек поменьше — для Сигизмунда. * * * Сигизмунд возвращался к Лантхильде и чувствовал себя просто Красной Шапочкой. По дороге домой, до Малой Посадской, Наталья молчала — была мрачна. Не любила она подобные визиты. Ярополк устал, подремывал, держа в кулаке пакет с пирожками. Прощаясь, Сигизмунд поцеловал сына, кивнул Наталье. Та, не оборачиваясь, скрылась в подъезде. До чего же все коряво получается… Интересно, это у всех так? Нет, не у всех. У таежного Вавилы все в буреломах схвачено, все пучочком. И у Федора, небось, тоже. Да и Олав Карлссон не груши околачивает. В своем мифическом пространстве. Сигизмунд поставил машину в гараж. Опять клятого «фордяру» пришлось обтекать неведомо какими маневрами. Вошел, едва не пал под натиском собачьих восторгов. Кобель пушечным ядром вылетел навстречу, ластился, извивался. Был представлен к высшей награде — Пирожку Домашнему Первой Степени! У девки в «светелке» горел свет. — Лантхильд! — крикнул Сигизмунд. — Я пирожки принес. Итан иди. Молчание. Только тахта скрипнула. — Лантхильд, ты там? — Йаа… — Иди итан. — Нии… — Что-нибудь случилось? Сигизмунд разулся, подошел к двери. Потянул, открывая. Дверь держали изнутри. — Нии, — повторила Лантхильда. — Надо. — Ты чего? Девка молчала. — Я пирожки принес. Тебя там что, серый волк съел? Сигизмунд дернул дверь изо всех сил и в образовавшуюся щель (а здорова девка!) просунул пирожок. — Итан, Лантхильд. Девкина рука высунулась, схватила пирожок и утащила. Дверь захлопнулась. Дела!.. Сигизмунд обулся, свистнул кобеля, прошелся с ним по двору. Выкурил три сигареты вместо обычных двух. Что за хрень? Что с Лантхильдой-то? Чем он ее на этот раз обидел? Тут у него аж дыхание перехватило. Наталья! Что она ей наговорила? Ну, Наталья!.. Сигизмунд едва не бегом устремился домой. Ворвался, скинул куртку, ботинки, подлетел к телефону. После одиннадцати Наталья часто отключает телефон, чтобы Ярополка не будили. Подошла. — Наталья? — Давно не виделись, — отозвалась бывшая супруга. — Наталья, что ты ей наговорила? — А!.. — сказала Наталья. И замолчала. — Пожалуйста, я тебя очень прошу. Скажи мне, что ты ей наговорила. — Да ничего особенного. Сказала «алло». Она: «Але, надо, Сигизмунд, надо». — И все? После короткой паузы Наталья спросила немного другим голосом: — А что? Тебе это очень важно? — Да. — Правда, ничего такого я не сказала. Только «алло». — Ты нарочно мой номер набрала? — Да. Больно уж складно ты врал. Сигизмунд перевел дыхание. Стало полегче. — Тата, — неожиданно назвал он ее старым «домашним» именем. — Тат, ты действительно больше ничего… — Ты меня совсем уж за монстра держишь. Только я тебя вычислила еще по дороге к твоим. У нас эту «Валькирию» всем отделом читали. Даже я обревелась, если тебе от этого легче. Так что два плюс два сложила. В ЛИТМО этому, слава Богу, учат. В следующий раз придумай что-нибудь поумнее. Привет старине Хальвдану. И положила трубку. Некоторое время Сигизмунд, как последний Ромео под балконом, топтался под девкиной дверью и взывал безнадежно: — Лантхильд… а Лантхильд… Та молчала. — Гюльчатай, — взорвался Сигизмунд, — открой личико! Тьфу, дура! Плюнул. Да пропади девка пропадом со своим юродством! И ушел на кухню есть пирожки. Верный кобель побежал следом. |