Онлайн книга «Анахрон-2»
Легкие у скалкса оказались замечательные. Он орал, не переводя дыхания, очень долго. Нескольких зубов у него не хватало, что придавало его разинутой пасти устрашающий вид. Затем он запел и стронулся с места. Пляска почти мгновенно сделалась оргиастической. Скалкс кружился на месте, размахивая черной гривой, подпрыгивал, поворачиваясь в прыжке, падал оземь и тут же вскакивал, метался взад-вперед. И не переставая пел. Даже Сигизмунд слышал, что поет он не по-вандальски. Это был абсолютно другой язык. Древний и страшный. Чужие ломаные, скачущие ритмы завораживали. Тут в дверь позвонили. Кобель очнулся, взлаял, устремился выполнять долг. За дверью стоял сосед сверху, тот что залил Сигизмунда зимой. Имя-отчество у него еще смешное такое: Михаил Сергеевич. Сигизмунд с тоской приготовился выслушать совершенно справедливые нарекания соседа по поводу шума и топота. Но Михал Сергеич и сам был изрядно поддавши. — Вы извините меня… Нет, но вы меня извините. Вы меня извинили? Вы уж меня… — Да о чем речь, конечно, — с облегчением сказал Сигизмунд. — Вы проходите. Хотите пива? Сергеич, разом просветлев ликом, переступил порог. — Вы уж тоже не побрезгуйте… Вот. В руках он держал две бутылки водки. Компания встретила новое действующее лицо дружным ревом восторга. Скалкс, весь потный, тяжело дышал посреди комнаты. В его помутневших глазах медленно остывало бешенство. — Это, — засуетился Михал Сергеич. Пьяный он разительно отличался от трезвого. Трезвый был деловит, пьяный же мельтешил. — Вот, значит. И выставил бутылки на стол. Аська коршуном пала на одну из них, ухвалила, поднесла к носу Вавилы. — Глянь, Вавилыч. Ливизовка. Ну-ка, скажи: вод-ка! Дай! — Воткадай! — выпалил Вавила. — Во! Это по-нашему! — обрадовался Михал Сергеич. И к Сигизмунду: — Иностранец, что ли? — Товарищи из дружественной Норвегии, — пояснил Сигизмунд. — Мы тут их национальный праздник йоль отмечаем. — Вишь ты, йоль… Слово-то какое… А у меня по-простому, день рождения… Вот только выпить не с кем. А тут слышу — у вас веселье. Дай, думаю… — Как это — не с кем? — изумилась Аська. — Чтобы в Стране Советов — да выпить не с кем? Лантхильда вдруг ожила в своем углу. Покачиваясь, завела печальную бесконечную песнь. Вамба, повернувшись, цыкнул на нее исключительно грубо. Лантхильда не обратила на это внимания. Продолжала тоненько выть. Вамба заговорил с Сигизмундом. Тот — спьяну, видать, — понял. Извинялся Вамба за сестрицу. Мол, и в хузе родимом все так, бывалочи. Как празднество или жертвоприношение там — Седьмое Ноября какое-нибудь местное — пиши пропало: нажрется и голосит. — Сергеич, — заговорил Сигизмунд с соседом, — а ты в Аликанте был? — Не довелось, — пригорюнился Михал Сергеич. — Эх, все у нас впереди! — ободрил его Сигизмунд. — И в Аликанте сгоняем! Под пальмами прошвырнемся. Ананасами рыгать будем! — Морж, при чем тут Аликанте? — поинтересовалась Вика. — А, — Сигизмунд облапил Вику и притянул ее к себе, — а это наш прохвессор. Она все знает. Она филолог. — А иностранцы-то кто будут? Познакомиться хоть с ними, а то неудобно. — Вон — Вамба. Вавила. — Совсем по-нашему, смотри ты! — изумился сосед. — Вавила. Заслышав свое имя, Вавила повернулся и некоторое время созерцал Михал Сергеича. Сосед, крякнув, решительно откупорил бутылку водки. Вамба оживился. Отвинчивающуюся пробку изучать потянулся. Все-то ему любопытно. Сигизмунд достал стопки, расставил. Выказывая изрядную сноровку, Михал Сергеич недрогнувшей рукой аккуратно разлил водочку. — Ну, — молвил он, держа стопку на отлете, — за знакомство, значит, за дружбу, чтоб все были здоровы! И отправил водку по назначению. Сигизмунд последовал его примеру. Аська с Викой — тоже. Вавила проглотил водку бесстрашно и залихватски, после чего вытаращил глаза, поперхнулся и чуть не умер. Вамба нахмурился, опустил в стопку палец. Облизал. Подумал немного. Потом подозвал скалкса, велел тому выпить. Тот заупрямился. Башкой патлатой затряс. Вавила прокашлялся и бросил Вамбе что-то презрительное. Вамба побагровел. Проорал: — Во-о-тан! И заглотил стопку. Ужасно закашлялся. — Ты заешь, заешь, — сказала Аська, суя ему огурец. — Быстренько закушай. У вас что, и самогонку не варят? Как вы живете-то? Хрустя огурцом, Вамба победоносно посмотрел на Вавилу. Михал Сергеич озабоченно оглядывал иностранцев. — Странно, — проговорил он, — не понравилось им, что ли? Знавал я и норвежцев, жрали за милую душу почище наших… — Эти с островов, дикие, — сказал Сигизмунд. — Природа у них там нетронутая, лососи… Глаза Михал Сергеича заволокло пеленой мечтаний. Неожиданно он запел хорошим, сочным баритоном: — Раскинулось море широко, где волны бушуют вдали… В углу Лантхильда продолжала выть свое, бабье. По второй прошло легче. Вавила пытался подпевать Михал Сергеичу. Вамба стремительно косел. Что до Аськи, то она, похоже, чувствовала себя все лучше и лучше. Здоровья в ней явно поприбавилось. Скалкс не пил. Ему никто не наливал. Точнее, Михал Сергеич пытался вовлечь скалкса, но Вавила с любезной людоедской улыбкой пресек. Мол, нефиг продукт переводить. Тогда Михал Сергеич, добрейшая, кстати говоря, душа, озабоченно обратился к Сигизмунду: — А что же те товарищи-то не пьют? Сигизмунд объяснил: — Та баба в углу — она беременная. Нечего ей. И без того пива насосалась. А мужик — язвенник. — Такой молодой! — посочувствовал Михал Сергеич. — Ну что, Борисыч, еще по стопарику? Сигизмунд поднес стопку к губам, и тут его поднятую руку стиснули чьи-то пальцы. Вика. — Пойдем-ка Морж на кухню да покурим, — сказала аськина сестрица. Сигизмунд отставил стопку. — Сейчас вернусь, — обещал он Михал Сергеичу. И проследовал за Викторией на кухню. — Слушай, Вика, — заговорил Сигизмунд, — я что-то не понял… Ты что, в Рейкьявик не поехала? — Ага! — крикнула вдруг Вика. — Не поехала! Виктория явно выпила лишку. — Как это? — отупело спросил Сигизмунд. — А вот так — взяла и не поехала. Из-за тебя, говнюка! — Погоди, погоди… Почему из-за меня? |