Онлайн книга «Анахрон-2»
— И вообще, ты меня теперь должен трудоустроить. У меня здесь работы нет. Тю-тю! Ахнулась моя работа! А у тебя своя контора. — Да я вообще думаю закрываться. Или перепрофилироваться. В Аликанте… — А меня не парит, что ты там думаешь. Гуд бай, я блевать пошла. И, пошатываясь, вышла. По квартире неслось громкое аськино пение: — Над цепью Кордильерных снежных гор Летит кондор, Парит кондо-ор, Голодный, зло-о-ой… Пари-ит… …э-э… Парит гондон, Парит гондо-о-он, Порватый, зло-о-ой… Аське вторил Вавила: — Гон-дон… Когда Сигизмунд вошел в гостиную, Михал Сергеич держал за подмышки обмякшего брозара. — Упал, — пояснил Михал Сергеич, глядя поверх поникшей головы Вамбы. — Давайте его на диван какой-нибудь положим. Общими усилиями Вамбу сгрузили на тахту в «светелке». Вамба устрашающе захрапел. — Один готов, — отметил Сигизмунд. — Вроде, хорошая водка, — сказал Михал Сергеич. — Не бодяжная. — Вот и я про то. Хорошо идет. Ребята просто непривычные. Ближе к ночи сосед, совершенно счастливый, просветленный, ушел. Вавила и скалкс дрыхли на полу — напоследок Вавила ухитрился влить в скалкса стопку-другую. Для равновесия, надо полагать. В комнате Сигизмунда мирно спали Вика с Лантхильдой. А Аська потянулась и сказала: — Ну что, Морж, пойдем, что ли, собачку выгуляем? * * * Наутро Сигизмунд имел честь созерцать в зеркале собственную похмельную рожу. Мешки под глазами, синяки там же. Бриться не стал. Это была аськина идея. Она проснулась вместе с ним. — Ой, Морж, ну ты и… Не, все нормально, только не вздумай бриться — так эстетнее… — Что эстетнее? — сипло спросил Сигизмунд. Голова трещала. — Образ законченный. Цельный. Сам посмотри. И вот Морж стоит перед зеркалом и любуется. Да. Образ совершенно законченный. Сигизмунд понимал, что сейчас придется тащиться в супермаркет за кефиром для всей честной компании. Скоро остальные проснутся. Их тоже похмелять надо. Так, сколько народу-то на флэту вписывается? Сигизмунд начал считать, загибая пальцы. Получилось — семь человек. Взял полтинник, выбрался из дома. Фонари уже погасли, стояло промозглое черно-белое мрачноватое утро. Оскальзываясь на гололеде, Сигизмунд добрел до супермаркета. Пытался контролировать неприятные физические ощущения. Ощущения были еще те. Водку клали на пиво, чудили часов с пяти вечера и до… Ночью с Аськой, пока пса выгуливали, на водку положили еще пивка — по приколу показалось. Вон они, приколы. А в двадцать лет, бывало… И в двадцать два — тоже… Оставляя грязные следы на белом полу супермаркета, Сигизмунд направился в «молочный угол». Загрузил в корзину семь пакетов кефира. Рядом остановился еще кто-то. Сигизмунд украдкой покосился — и вдруг узнал. Видел он этого мужика. И в супере видел — тот еще из-за молока с Лантхильдой едва не поскандалил. И потом, у Аськи. В то утро после страшной ночи, когда пропала Лантхильда. Филолог или историк, кто он там. Хрен разберет. Мужик был неопрятен и откровенно похмелен. И тоже небрит. — Привет, — хрипло сказал Сигизмунд. Мужик глянул неузнавающе. На всякий случай буркнул: — Привет. И загрузил в корзину три пакета кефира. С мужиком было все ясно. Еще один флэтодержатель. Гуськом двинулись к кассе. Злая после бессонной ночи кассирша долго рассчитывала — сперва одного, потом второго. Выбрались на снег. Мужик сразу канул в подворотне. В той заветной, с люком. * * * — Мама пришла, молочка принесла от бешеной коровки, — обрадовалась бессильная Аська. — Моржик, дай! Ле-нин — вод-ка — дай! Они взяли по пакету, приложились. Стало легче. Как-то приятнее. По истомленному организму прошел холодок. В дверях показался Вавила. Выглядел плачевно. — Я загляну за синеву твоих ленивых глаз! [3] — пропела Аська. — Иди к нам, Вавилыч. Ты крепкий мужик. На-ка, выпей. Целебный напиток. — Приветикс, — просипел Вавила. И опростал пакет. Аська с интересом наблюдала за ним. Когда он опустил пакет, осведомилась: — Ну как? Лучше стало? Вавила поморгал. Подумал. Поприслушивался. В животе у него заворчало. — Годс, — резюмировал Вавила. И вдруг озарился внутренним светом. — Иди-на-хер. Ну-у… — Ты че, Вавилыч? Охренел? — возмутилась Аська. — Иди-на-хер! — повторил Вавила. — Годс! — Морж, чего он, в натуре? — А ты чего от вандала ждала, Анастасия? От тебя, небось, и нахватался. — Нуу… — поддержал беседу Вавила. И потянулся к аськиному кефиру. Аська хлопнула его по руке. — Хрена тебе! Это мой! — Мой. — Йа! — сказал Сигизмунд. — Миина. — Мой? Миина? Мой. И забрал у Аськи кефир. Аська повисла у Сигизмунда на локте. — Морж, скажи ему! Но внимание Сигизмунда неожиданно приковалось к футболке, в которую был облачен Вавила. — Погоди, погоди… — Он даже наклонился вперед, рассматривая картинку и надпись под ней. — Это что еще за хренотень? — А, это у нас в театре прикалывались, делали… Философские футболки. Телега такая была. Футболка и в самом деле была крутая. Спереди красовалась окружность, из которой во все стороны торчали лучи-стрелы. Вроде солнышка, но с векторным устремлением. И надпись: «ЭТО ХАЙДЕГГЕР, ОН ВСЕСТОРОННЕ ПОЛЗУЧ И ЗАКОВЫРИСТ». Сзади же вилась спираль со стрелкой на конце. Текст пояснял: «ЭТО ГЕГЕЛЬ, ОН НЕМНОГО САМОНАДЕЯН, НО КРУТ». [4] — Сильно, — вымолвил Сигизмунд наконец. — Кто это до такого додумался? — Понятия не имею, но сильно, правда? — Да, сильно, — согласился Сигизмунд. — Сил-но! — вскричал Вавила. — Ле-нин! Совместными усилиями пробудили и похмелили Вамбу. Затем — Вику. Лантхильду пока что не трогали — пусть спит. Скалкс неприкаянно бродил по квартире. За завтраком Вика спросила: — Кстати, Морж, что ты там вчера про Аликанте бубнил? — Просто так… Вика, а на каком языке там говорят? — На испанском. |