Онлайн книга «Джейн Эйр. Рождество в Индии»
— Вообще-то это не мое дело, — ответила я. — Почему ты сердита, Джен? Я молчала. — Я ведь не сделал тебе ничего плохого. — Наверное, я любила тебя, папа, когда была крошечной… Мне так кажется… Дети миссис Рид, Джорджиана и Элиза, очень любят мистера Брокльхерста, потому что он одаривает их подарками… Но мне кажется, я любила тебя иначе… — Ты бы тоже получала подарки, Джен, если бы я был жив. — Наверное, — ответила я. — Но ты всегда был такой глупый, папа. Так говорит миссис Рид. Вечно ты делал какие-нибудь глупости. Моя мама и миссис Рид всегда решали все за тебя… Ты был смешон, говорит миссис Рид, не зная, как поступить, спрашивал у всех совета… И я стыжусь за тебя. Ты ни разу не высказал собственного мнения… Лишь тогда, когда умер… Но это было лишь раз. И сейчас ты тоже, так же как при жизни, не можешь ни на что решиться. Ты говоришь, что тебе меня жалко. Все это одни слова, папа. Почему ты не пойдешь к Богу и не попросишь его убить мистера Брокльхерста? Или Богу на тебя наплевать? И на меня тоже? Ты, папа, видел ли Бога там, по ту сторону? Я могу поклясться, что ты даже не попытался узнать, какие есть возможности приблизиться к Богу… Ты только, как всегда, бестолково суетишься и беспокоишься за меня… — Мой отец тоже считал меня ничтожеством, — с грустью сказал он. Он произнес эти слова едва слышно, отвернувшись. Крупные слезы катились по его щекам. Я хотела ему сказать еще что-то, но сдержала порыв своей ненависти. — Ты должна любить людей, — сказал отец. — Они грязные и глупые, почти все! — воскликнула я. — Со временем ты, Джен, поймешь… — Не верю я всему этому! Что это за слова «со временем»? Я ведь все вижу, папа! Люди смешны. И я не люблю их. Я крепко зажмурила глаза. Когда я разомкнула их, моего отца уже не было. Я стояла босая в чужом коридоре и дрожала от холода. Вдруг я услышала какой-то звук, будто кто-то крался. В дальнем конце коридора приоткрылась дверь. На ручке двери была пугающе огромная рука… Она переходила в чудовищное предплечье, которое исчезало в широком рукаве. Из-за двери до меня донеслось мощное, спокойное дыхание. Я вдруг поняла, что там, во мраке коридора, скрывается великан… Я оцепенела от ужаса, волосы мои (так мне казалось) встали дыбом, сердце остановилось, губы заледенели, лицо свело судорогой. Дверь с тихим скрипом отворилась пошире. Там колыхалось что-то красное, бесформенное, белая рука на ручке двери была похожа на умирающее животное. Открылась еще одна дверь. Подрагивающее трепетное сияние без усилия перелилось через порог и с журчащим смехом быстро взмыло к потолку. Из глубины мерцающего сияния выглянуло лицо, смеющееся лицо девочки, похожей на меня… Внезапно оно исчезло… — Господи! Помилуй! — прошептала я. — Кто там стоит за дверью? — За дверью стоит Бог, — услышала я чей-то голос. — А ты не мог бы выйти? — Ни одному живому существу не дозволено узреть лицо Бога. — Что же тебе от меня нужно? — с дрожью в голосе спросила я. — Я просто хотел доказать, что я существую. — Благодарю. Спасибо. — Ты, Джен, для меня — всего лишь крошечная, ничтожная пылинка. Ты знаешь об этом? — Нет, — сказала я, подумав. — Ты очень дурно обращаешься со своими благодетелями, особенно с миссис Рид и ее детьми… Ты забываешься, Джен… И у тебя бывают такие гадкие мысли. Собственно говоря, я сам не понимаю, почему позволяю тебе жить, Джен. — Да? — Свет! Джен! — Что? — Свет! Кошка на мышку, мышка на веревку, веревка на мясника и так далее… Понимаешь, девочка, что я имею в виду? — Кажется, нет, — тихо сказала я. — Бог есть мир, и мир есть Бог. Только и всего… — Прошу меня простить, но если это так, как ты говоришь, — прошептала я, — значит, я тоже бог. — Ты, Джен, вовсе не Бог, ты всего лишь тщеславная дерзкая девчонка! — Но я не более дерзкая, чем Бог! А ты смог бы доказать мне противоположное? — Любовь! Джен! — Какая любовь? — Я говорю о Моей Любви. Любви Бога. Любви Бога к людям. Ну? Несколько секунд я думала, не зная, что ответить. — Да, об этой любви я наслышана… — Может быть, ты хочешь, чтобы я совершил чудо? — А что ты умеешь? — Я всемогущ. Ты забыла, Джен? Сейчас ты девочка, ты вновь стала маленькой, но стоит тебе открыть глаза, и ты все увидишь по-другому… Весь мир для тебя окажется иным… Я неожиданно улыбнулась и с грустью прошептала: — Да, Господи, я сдаюсь… Это была тягостная и беспокойная тьма. Вздохнув, я открыла глаза и тотчас же почувствовала сильную боль в груди. Я лежала на каком-то твердом выступе скалы. Океан звезд сиял в черном провале воды. Тревожный ропот замирающего волнения окружал спасшую меня скалу. В отдалении раздавались голоса, крики, вздохи. Иногда доносился протяжный вопль. Измученная, я закричала, моля о спасении: — Где же ты, Господи? Где? Соверши чудо! Я призывала Спасителя, уповая на его лучшие чувства, уповая на его возлюбленную мать, я рыдала, ломая руки. Крикнув в последний раз, я умолкла. Холодное равнодушие жизни охватило меня. Я улыбнулась спокойно в лицо смерти. Глубоко, всем сердцем, печально и торжественно желая умереть, я приподнялась на выступающем вперед камне, встала на колени и повернулась лицом к горам, прощаясь с их вершинами, прощаясь с парящими высоко в небе стаями белых птиц. — Прощай, Джон! — прошептала я. — Прощай, Индия… Я соединила руки, как соединяют их индусы, готовясь уйти из мира, как вдруг увидела тихо скользящую лодку. Величину и очертания ее трудно было рассмотреть в темноте, тем не менее, движущееся черное — чернее мрака — пятно, могло быть лишь лодкой… Я остановилась. Или, вернее, привычка к жизни остановила меня на краю. В лодке сидел один человек и усиленно греб, несколько раз его весла задели о камни… Я окликнула гребца. И через несколько секунд передо мной стоял Радж. — Радж, Господь сжалился надо мной, — прошептала я. — Как хорошо, что я наконец-то нашел вас, миссис Рочестер, — сказал он со вздохом. Я протянула к нему руки, и он бережно перенес меня в лодку. — Господи, Радж, — заплакала я, — все сгорело, моя ферма… Не осталось ничего… — Как это странно, — проговорил он. |