Онлайн книга «Облачный полк»
|
– Страусы, – напомнил я. – Точно. И Глебов нам про каждого страуса и зебру бы рассказал, точно он с ними в бабки играл. А потом спрашивал бы – а как вы думаете, зачем зебре полоски? Я сначала не понимал – ни занудства глебовского, ни вот этих уроков, думал, что бред полный, война идет, а он нам про Сатурн рассказывает, про то, как люди в древности жили. Потом уже Саныч, когда пребывал не в ворчливом настроении, объяснил, да и сам я соображать начал. Советская власть, в этом вся причина. Фашисты пришли, а она не закончилась. Даже окрепла. В газетах пишут, что даже мультфильмы сейчас делают. Кто-то мультфильмы делает, а Глебов вот про Сатурн. Все правильно. – А зачем зебре полоски? – спросил я. – А кто его знает. Душа у нее такая, полосатая. Зачем на тельняшках полоски? Интересно, а сам-то Глебов знает? – Наверное. Он раньше машинистом был? Саныч поперхнулся. И рассмеялся, точно я сказал ему, что Глебов в балете танцует. – Глебов – машинист? Ну, ты даешь! Саныч по лбу себя хлопнул от восторга. – Глебов – он ведь из… Так и не договорил, потому что появился сам Глебов. – У меня еще к вам дело, – сказал Глебов. – Дело такое… Саныч подобрался. – Важное дело,– повторил Глебов. – Очень серьезное. Саныч солидно кивнул. – Хочу вас попросить присмотреть за Шуриком. Саныч хрюкнул. Или хлюпнул Глебов стал ходить вокруг стола, задевая макушкой за потолок и негромко занудствуя. Он говорил, что мы уже взрослые и должны ощущать ответственность, что так всегда водилось – старшие заботились о младших, что это… – Так давайте его на Большую Землю отправим, – перебил Саныч. – Что он тут делает? Помните, как пять сопляков нашли? Так мы же их переправили. А они ничуть не старше… – Я не могу его отправить, – покачал головой Глебов. – У него мать… Это сложно вообще… – Он больной же совсем, – продолжал уговаривать Саныч. – У него плечо хрустит, его лечить вдоль и поперек, а он в наших болотах торчит. Его в Ашхабад надо… Глебов сел на скамейку, вытянул ноги. – В няньки нас записываете, – буркнул Саныч. – Ты как хочешь это называй, а дело делай, – сказал Глебов. – У нас тут партизанский отряд, – продолжал бурчать Саныч. – А не детский сад. Пусть с ним Алевтина возится, почему мы должны? Мы бойцы, вы сами это прекрасно знаете. А вы нам придумываете… Зачем нас за самолетом посылали? – За каким самолетом? – За каким за каким – за тем самым. За немецким грузовиком. Он вроде бы упал, мы его искали-искали – ничего не нашли. Поллеса пропахали. – Самолет был, – задумчиво сказал Глебов. – Возможно, он упал в болото, поэтому вы его и не нашли. Это неважно. Вы можете идти. – А как же про Африку? – нагло спросил Саныч. – Про какую Африку? Ах, про Африку… В следующий раз. Свободны. Мы направились к выходу. – Про Шурика – это приказ, – добавил в спину Глебов. Саныч щелкнул пятками. Снег продолжал валиться. Напротив нас под елкой возвышался сугроб, неожиданно высокий, метра в два. Из-за сугроба выглянул Щурый, помахал рукой. – Идите сюда! – крикнул он. Саныч щелкнул зубами. – Давайте скорее! Мы приблизились. Щурый строил снежный дом. – Снежный сортир? – предположил Саныч. – Это батарейник, – важно ответил Щурый. Мы переглянулись. – Батарейник? Щурый кивнул. – Глебов велел. Батареи быстро разряжаются, и чтобы они не разряжались их надо замораживать. Саныч хихикнул. – А что? – насупился Щурый. – Глебов сказал, что вы мне поможете. Надо срочно сделать. – Вообще-то, Щурасик, батареи на холоде разряжаются. Чем холодней, тем они быстрей разряжаются. – Это новые батареи, – спокойно возразил Щурый. – Американские, их на парашюте сбросили. Их надо все время держать в холоде. Давайте, помогайте… – Ладно, – плюнул Саныч. – Батарйник так батарейник. И мы стали строить батарейник. Щурый руководил. Мы откатывали шары как для снеговика, затем объединяли их в островерхий шалаш. Сначала было холодно, и я думал – зачем? Потом тепло и жарко и я думал – ну зачем все-таки? Потом опять холодно. Через час мы что-то построили, больше всего походило на тучу. Щурый дрожал. Зубы клацали. – Хватит, наверное, – сказал Саныч. – Уже готово. Как тебе? – Хорошо, – оценил Щурый. – Только я как-то… Окоченел немного. – Так иди грейся. Щурый сжался как воробей, направился к своей землянке, по пути обирая со штанов ледяные висюльки. – Погоди! Щурый остановился. – Погоди. Как у Алевтины там настроение? – спросил Саныч. – Ничего, носки вяжет. А ты… Ну, я про этот… Щурый похлопал себя по рукаву. Это ему пистолета хочется, Саныч обещал ему «Вальтер», а никак принести не соберется, а Щурый мечтает. – Ты насчет пистолета? – спросил в лоб Саныч. – Да нет, просто… – Тебе ведь офицерский «Вальтер» нужен? Настоящий, с накладками? – Да… – Нет, если тебе, конечно, все равно, то можно и «парабеллум»… Щурый замотал головой. – Не, мне только «Вальтер»! – А «Вальтеры» у офицеров, – объяснил Саныч. – А офицера мы сегодня не убили, ничего не поделаешь. Завтра убьем. Или на той неделе, как получится. – Да… Понятно, что уж там. Щурый поежился и натянул шапку поплотнее. Шапка у него была взрослая и на семилетней башке не очень хорошо держалась, поэтому Щурый ее то и дело нахлобучивал поглубже. В результате шапка приобрела яйцеобразную форму, уши опустились ниже плеч, так что Щурый мог их завязывать, а красная звезда крепилась почти к затылку. – Точно убьем, не переживай, – заверил Саныч. – В октябре из Германии свежака нагонят, всем хватит. – Ладно… – Щурый сморщился. – Опять щуришься?! Устал? Перемерз? – Не, разболелось опять. Щелкает опять, вот послушайте. Он изогнулся, выставив вверх левое плечо, поднял руку и принялся этим плечом хрустеть. Довольно противно так, хруст-хрусть, хрусть-хруст. |