Онлайн книга «Дагги-Тиц»
|
Инки выдержал первый натиск объятий. Ответил, что дома «все нормально», что здоровье «тоже нормальное», что с Марьяной они живут «тоже нормально». И мельком подумал, что теперь Марьяне и Вику снова придется выкатываться в свои общежития. Интересно, надолго ли? При этом он поглядывал на спутника матери. Это был дядька «средних лет» — невысокий и широкоплечий. С белобрысыми гладкими волосами, вроде как у Вика, но не пухлогубый, а с твердым ртом и худыми щеками. В синем пиджаке с форменными пуговицами. На пуговицах — крылышки. Летчик, что ли? Раньше у матери не было знакомых летчиков… — Зайчик мой, это дядя Сережа. Он давно хотел с тобой познакомиться… Дядя Олег, дядя Гриша, дядя Слава тоже «давно хотели познакомиться» с Инки. И знакомились. И относились к нему неплохо. А потом исчезали… — Привет, — сказал дядя Сережа. И шевельнул рукой, словно хотел протянуть ее Инки. Но наткнулся на его взгляд и протягивать не стал. На пиджаке у дяди Сережи был синий значок с золотистым самолетиком и цифрой I в белом кружке. «Интересно, что он означает?» — мельком подумал Инки. Все это происходило в прихожей, и мать вдруг засуетилась: — Мальчики, что же мы тут стоим! Идем в комнату. Сережа, возьми чемоданы! Пришли в Инкину комнату. — Ну, как ты тут живешь, рыбонька?… Ох и беспорядок! Не подметаешь, да? Куда Марьяна смотрит?… Ну, ничего, все будет по-другому… Какой ты помятый! Ладно, не беда. Я тебе привезла кое-какие обновочки… «Если опять колготки, выкину к чертям, надоели», — подумал Инки. Но мать достала из тугого чемодана ярко-синий спортивный костюм. — Примерь, моя ласточка… Инки примерил. Костюм был впору, ладный такой, с белым силуэтом тонкокрылой птицы на фуфайке. Можно в нем и просто так гулять, и надевать под пиджак и под брюки в холодное время… Инки даже сказал: — Спасибо, ма… Он никогда не говорил полностью слово «мама». По крайней мере, после детсадовской поры, в школьные времена, когда мать жила больше в других краях, не дома. Это слово застревало у него в горле от неловкости, от боязни выбиться из привычных отношений. «Мама» — это для «приличных» мальчиков и девочек, живущих среди постоянной родительской заботы, в просторных квартирах, рядом с добрыми приятелями во дворе и школе. Ну, вроде как в кино про Дениску Кораблева или Толю Клюквина… Мать опять потискала его: — Ох, ты по-прежнему бука… Сережа, не думай, он на самом деле не такой колючий… Дядя Сережа смотрел из дальнего угла невозмутимо. И не успел ничего сказать, потому что в дверь снова позвонили. На этот раз явилась техничка Роза. С запиской. — А-а! Ну и ладненько, что родители дома! К директору вас, значит! Вместе с им! — Она бородавчатым подбородком указала на вставшего в дверях Инки. — Достукался, голубчик! С учителями драки затевает… Она была не просто уборщица и курьерша, она себя считала тоже вроде бы педагогом… — Иннокентий, что ты натворил? — Серьги-полумесяцы под ушами у матери заметались, как спугнутые с варенья осы. — Ничего я не натворил. Сами полезли… — Собирайся немедленно! — Теперь он был уже не «рыбонька» и «ласточка», а «моя вечная головная боль». — Не пойду… — сказал Инки, сразу погружаясь в привычную угрюмость. — Как это ты не пойдешь?! Тебя вызывает директор! — Пусть она сама идет. В… — Инки полностью назвал место, куда следовало идти Фаине Юрьевне. — Иннокентий! — И мать размахнулась. Впрочем, скорее для вида. Инки без труда отклонился. Сказал с ноткой злорадства: — Я не Иннокентий, а Смок. — Ты мне еще поговори! Одевайся!.. Не успеешь приехать, как подарочки… Сережа, ты извини. Видишь ведь, как оно… — Яся, не спеши, — сказал дядя Сережа. Негромко и без выражения. — Давай сходим без него. Ты и я. — Да… но… — Что «да», что «но», — сказал дядя Сережа по-прежнему бесцветно. И… в то же время с ощутимой твердостью. — Сходим, я сказал. Это наше дело… Он мельком глянул на Инки и обратился к Розе: — А вы ступайте, голубушка. Скажите там, что мы скоро будем… Роза, фыркнув, исчезла. Инки лег на свою тахту. Не смотрел, не слушал, как мать и ее летчик собираются уходить. Часы тикали, и это, несмотря ни на что, было хорошо. — Не смей исчезать, пока мы не вернемся, — велела мать из прихожей. Проявила остатки родительской власти. А зачем было исчезать? Он задремал. На леске появились Желька и Сим. — Привет, — сказал им Инки. — Почему вас долго не было? Они промолчали. Но не обидно, а так… Знаешь, мол, сам, где мы были. Инки знал. Сим и Желька иногда отправлялись в путешествия по леске, натянутой сквозь космические пространства. Им там было интересно и радостно. Они шагали бок о бок, взявшись за руки. Для земного жителя (сперва и для Инки тоже) было непонятно, как можно идти рядышком по не имеющей ширины струне. Но в том пространстве это получалось. И у Инки получалось, когда он шагал вместе с ними. С недавних пор Сим и Желька стали брать Инки с собой (правда, нечасто). Они скакали, кувыркались, прыгали через его голову, а он шел с опаской. Все-таки страшновато в звездной пустоте, среди пролетающих рядом комет и вертящихся неподалеку планетных шариков. Конечно, сорваться со струны было нельзя. Ведь рядом — ни Земли, ни других увесистых небесных тел, которые обладали бы силой тяжести. Притягивала к себе только леска, с нее — никуда. Можно было идти по ней сверху и снизу (хотя где там верх и низ!), можно было видеть Жельку и Сима не только рядом, но и над собой (или под собой), все равно не сорвешься. Поэтому страх постепенно исчезал, оставалось только сдержанное веселье и замирание от окружающей звездной тайны… Сим и Желька взяли с собой Инки и на этот раз. И даже поучили его не просто шагать по струне, а кувыркаться и прыгать на ней («Не бойся, падать некуда!»). И у него стало получаться. Но хлопнула дверь, звездный мир исчез. Вернулись мать и дядя Сережа. И стал слышен их разговор. — Все-таки, Сергей, я порой не понимаю тебя. Это же школа, а не диспетчерская. А ты… — Просто я был точен в определениях. — Но ведь все-таки он затеял драку с учительницей! Это же… — Яся, не было драки. Учительницы изложили события с точки зрения своей дамской истеричности. Сделали из мухи слона. Мальчишка просто выхватил коробок. Свою собственность, кстати… — Но его поведение… — А их поведение? — Но есть «Правила для учащихся». Это… все равно как ваш пилотский устав. Ты же сам говорил: его всегда надо выполнять… |