Онлайн книга «Щенки и псы войны»
|
— Губа не дура! — хмыкнул завистливо Дудник. — Пусти козла в огород! — отпустил комментарий, не выдержав, Димка Коротков. — Через пару часов меня расталкивает Пашка: — Вставай пьянь, несчастная, — орет на меня, «замученного нарзаном». — Пойдем извиняться. Ты Николая вчера обидел! — Какого еще Николая? Идите все к черту! — отмахиваюсь. — Не знаю никакого Николая! Дайте поспать! Опупели, скоты, совсем! Одним словом, привел он меня в чувство и пошли мы извиняться в спортивный лагерь, который рядом в лесу раскинулся. Сижу на бревнышке у речки перед погасшим кострищем, жду. Пашка же, отправился к спортсменам договариваться. Вдруг, гляжу, из лагеря вываливает вот такая толпа любопытных, — Лешка Квасов развел руками. — Смотрят на меня как на пришельца с других миров. А впереди этот самый Николай топает, бицепсами играет. Комплекцией чем-то на Тайсона смахивает, правда, физиономия подобродушнее будет и посветлее. Оказалось, я вчера у костра перепутал и вмазал не пацану, который меня ударил, а их тренеру, кандидату в мастера по боксу, Николаю. Слава богу, удар у меня спьяну не получился, попал ему в плечо, а то бы не сидел бы тут с вами… Полог палатки откинулся, появился вернувшийся, окоченевший невеселый Тихонов, следом за ним ввалился его напарник, Андрюха Романцов. Михаил, молча, стал снимать «шаманский наряд». — Чего ржете как гнедые кони в стойле? За километр слышно! — полюбопытствовал Романцов, пристраивая «эсвэдэшку» в «козлы». — Ну-ка, Квас, подвинься, дай у печурки покайфовать, старые косточки погреть! — Что там слышно новенького, мужики? — полюбопытствовал Витька Дудник, ковыряя в носу. — Погоди, дай, пацанам согреться! — Чего это вас Сара ни с того, ни с сего сдернул на блокпост? Случилось, что? — спросил сержант Андреев, внимательно вглядываясь в лица прибывших. — Случилось… — Что? Андрей! Не тяни кота за хвост! — накинулся Рубцов. — Чего как не живые? — Толика! Убили! — Как убили?! — оторвался от письма Пашка Морозов. — Я с ним сегодня утром разговаривал. — Тольку? Сердюка? Все вскочили и обступили, понуро сидящих у печки снайперов. Никто не мог поверить, что убили Толю Сердюка. Толика, который был поваром на кухне. Этого добродушного курносого увальня с наивными серыми глазами и детской улыбкой, который никогда не обижался на них и прощал им их выходки и обиды. Убили Толика, который, наверное, за всю свою жизнь даже мухи-то не обидел. Убили Толика, который, прочитав письмо из дома, потом полдня ходил зареванный. Толика, который по доброте душевной часто выручал ребят из родной роты. Убили Толика… — Где?! — сержант Рубцов встряхнул понуро сидящего Тихонова. — У блокпоста. Сгружал бачки со жратвой вместе с Малецким. — Снайпер снял. В спину. Наповал, — добавил тихо Романцов. — «Кукушка», сволочь, завелась! — шмыгнув носом, сказал Михаил. — Сначала думали, что с разрушенной водонапорной башни, а потом уж вычислили, того берега из кустов выстрел был. Смеркаться стало. Так что, завтра, парни, пойдем трясти округу! — Вчера у «вованов», наших соседей, тоже черный день был: четверых на «броне» крепко посекло, — нарушил тишину Димка Коротков. — Один сразу богу душу отдал. Растяжку не заметили в роще у реки. Антенной зацепили. На высоте трех с половиной метров между деревьями была натянута. — Не повезло, пацанам. — За коим чертом тебя Анохин вызывал? — спросил Михаила сержант Бурков. — Завтра, пацаны, с капитаном Сутягиным ухожу на операцию. — Что у него своих нет? У него такие волкодавы! Один Бекеша чего стоит! Любого как спичку переломит! — Ему снайпера нужны! — Надолго? — Говорит суток на трое, на четверо. — Не слабо! — Ребята, если тут почту привезут, письма мои сохраните! — Мишка за письма не волнуйся! Не пропадут! Верно, Витек? — Лешка Квасов угрожающе посмотрел на стушевавшегося при этих словах Дудника. — Эх, сыграл бы что-нибудь напоследок! — попросил младший сержант Андреев, потягиваясь. — Михаил, сбацай чего-нибудь душевное! Рубец, подай инструмент! — Ну, чего вам сыграть? — Тихонов взглянул на окруживших его товарищей. — Что-нибудь такое, чтобы за душу брало! — Как говорил Попандопуло, чтобы душа сначала развернулась, а потом свернулась! — Может «Я вырос, возмужал…» или «Девушка пела в церковном хоре»? — Давай! Нет! Нет! Лучше про «гезов»! Владимира Кочана! — Да! Да! Про «гезов», Миш! — Мишка! Лучше про «Колоколенку» или «Темную ночь»! — Нет, ребята, напоследок я вам новую песню спою! — Какую еще новую? — Раньше не исполнял? — Зажилил? — Сочинил, что ли? Когда успел-то? — Сегодня у разведчиков на автомагнитоле кассету слушал. Называется «Русь инвалидов». Тихонову передали гитару. Неспеша настроив ее, он запел. … Каких друзей мы потеряли? За ту чеченскую войну! Руки, ноги отобрали, Мою выкрали судьбу! И за эту гибнем тоже, Вот я это не пойму! Кто ж нам не даст закончить Заказную их войну?… — Мужики! Забойная вещь! — Отличная песня! Главное слова в самую точку! — Что-то я у них такой не слышал! Заходил к ним на прошлой неделе! — отозвался Рубцов. — Кассету на днях сержант Ланцов из Ханкалы с собой привез. Вот они теперь гоняют ее целыми сутками. — Кто автор-то? — Похоже, из наших! — Как мне сказали: Александр Патриот. — Патриот? Псевдоним, что ли? — Да! Настоящие имя и фамилия его — Александр Зубков. — Говорят, его песни… Полог приподнялся, в палатку протиснулся, с румяными как у девицы щеками, Вадик Ткаченко с рацией. — Пианистка, ты, поосторожнее тут крутись со своей антенной! Чуть глаз не выколол! — возмутился рядовой Сиянов, потирая задетую щеку. — Братва, в командирской шухер! — сообщил новость радист, присев на нары. — Полкан из штаба злющий прикатил! Чехвостит всех и в хвост, и в гриву. Поговаривают, насколько я понял, в горах спецназ положили. Идет раздача п…дюлей направо-налево. Нашему, тоже перепало, влили по самое, как следует. Так что, мужики, нашим командирам сейчас на глаза и под руку лучше не попадайся. Рядовые Сиянов и Духанин, сменившись с ночного дежурства, крепко сопели во сне. Андрей Романцов и сержант Бурков о чем-то шушукались в углу. Валерка Кирилкин, тихо насвистывая под нос, был поглощен чисткой своей «эсвэдэшки». |