Книга Щенки и псы войны, страница 76 – Сергей Аксу

— Если б не наши спецы, уж давно бы пирамиды израильтянам просрали.

— Эх, и намучился он с ними. Одно наказание. И с нами «кадетами» тоже ему было не сладко.

— Достали, наверное, воспитателя своими выкрутасами?

— Не без этого. Хотел он с нашими «кадетскими традициями» одним разом покончить. Но, не тут-то было.

— А что у вас там за традиции такие?

— У нас было принято, чтобы настоящего «кадета» издалека было видно. Для понта выгибали пряжки ремней, в фуражки и погоны вставляли картонки, чтобы торчали торчком. А кто-то умудрялся даже ложки алюминивые использовать. А еще замачивали зимние шапки, чтобы они садились и носили их или на затылке, либо придавали им форму пирожка и носили на бровях.

— Да это во всей армии такой хренью занимаются! Пацаны, одно слово.

— А когда случался выпуск, была такая забава: выпускники утаскивали пушку, что у корпуса стояла на постаменте, и сталкивали ее под гору. После чего молодняк, которому еще год предстояло учиться, должен был эту пушку вкатить наверх и поставить на место…

У палатки надрывно закудахтал двигатель, подлетевшего уазика. Из него легко выпрыгнул майор Анохин. Что-то бросив через плечо шоферу, хлопнул дверцей, откинул полог и ввалился в палатку.

— Максимыч! Ты откуда?

— Откуда? Откуда? Оттуда! От маршала Жукова и Штыменко!

— С Петраковым прикатил?

— С ним родимым! Век бы его не видать! Снова подставил, хорек! И кто его за язык постоянно тянет?

— С ним всегда так, то ничего, то вдруг — хрясь! — живо отозвался капитан Бакатин.

Усталый осунувшийся майор расстегнул бушлат и зло бросил портупею с кобурой на топчан. Подошел к гудящей буржуйке. Налил из помятого чайника в кружку ароматного чаю. С наслаждением шумно отхлебнул.

— Знатный, чаек! Кто заваривал?

— Саранцев!

— Один у нас — спец!

— Благодарность ему объявляю!

— Что, в гостях не угощали? — спросил с ехидством Розанов.

— Еще как угощали! Клизмой из кипящей соляры! Всех по очереди! В шеренгу выстроили! — отрезал Анохин. — И еще двойная порция на завтра осталась!

— Не густо, однако!

— Нам с Петраковым за глаза хватило!

— По тебе, Максимыч, не скажешь!

— Ну, ладно, успокоились! Шутки в сторону, мужики! — майор внимательно взглянул на офицеров. — Чего приуныли, господа офицеры! Устали, наверное, баклуши-то бить? Но ничего, мы это дело быстро исправим! Рад вам сообщить хорошую новость! Через сутки на пикник отправляемся!

— Что еще за пикник? — полюбопытствовал, приподымаясь на локте, Саранцев.

— Альпийские луга осваивать!

— Шатой что ли?

— Итум-Кале, скорее всего! — предположил Травин.

— Да, там погранцов до чертовой матери! Хоть жопой ешь!

— Так, пусть ребята Томского и отдуваются! Нам и здесь дел хватает, — проворчал недовольный капитан Розанов.

— Какие тут дела? Делишки! И так, мужики! Слушай внимательно! Вопросы и предложения потом! Перед нами поставлена боевая задача. Послезавтра утром наша рота должна быть на марше. Ясненько, господа офицеры? Задача поставлена конкретная. Кровь из носу: оседлать перевал. Чтоб ни одна муха не пролетела! Чтоб ни одна сука не проползла! Поступили данные, что боевики могут прорваться в Веденский и Ножай-Юртовский районы. И далее, в Дагестан. Правда, вся эта шушера сейчас расползлась по норам и щелям. Затишье оно всегда обманчиво. Наша задача перекрыть эту дорогу. Не дать им вырваться. Времени на сборы нет! Ясно!

— Яснее не бывает! — уныло протянул лейтенант Травин.

— Вопросов нет!

— Чем это вызвано? Ни с того, ни сего, вдруг, маршбросок!

— Максимыч! Честно сказать, не нравится мне все это, — пробурчал Розанов, щелкая зажигалкой.

— Нравится, не нравится, это девочкам на барбекю скажешь! За малейшую провинность драть буду всех как сидорову козу! Володя, давай карту! А вызвано, мужики, тем, что два дня назад под Харсеноем из чьего-то долбо…бства погибли несколько разведгрупп спецназа ГРУ.

— Так, вот почему, все вдруг зашевелились?

Каретников достал из планшета карту и развернул на столе.

Утро. Густой туман. Вершин гор почти не видно. Рота змейкой медленно ползла по вьющейся дороге. В воздухе искрилась серебристыми иголочками и играла радугой легкая изморозь. Рота десантников двигалась вдоль реки в полной выкладке. Под сапогами смачно чавкала грязь. Бойцы, молча, брели под тяжестью снаряжения. Несли оружие, боекомплекты, походные печки, гранаты. Никто не шутил. Справа несла свои холодные темные воды река. Камни и кустарник у воды были обильно покрыты сказочным пушистым инеем.

— Красотища какая! — любуясь пейзажем, сказал в восхищении у майор.

— Влажность высокая, вот инеем все и прихватило! — отозвался Розанов.

От реки отряд свернул влево и начал подъем в покрытые лесом горы. Майор Анохин постоянно оглядывался назад, наблюдая, как движется растянувшаяся рота.

Подозвал лейтенанта Травина и отдал приказ, чтобы подтянул отставших.

Отряд поднимался по тропе вверх. Снег уже осел и покрылся ледяной коркой. То здесь, то там видны большие проталины. Оголилась земля с пожухлой травой. Тропа уже кем-то протопана.

Сделали привал. Солдаты освободились от груза. Кто закурил, кто исчез в кустах по нужде кто, утомленный, в изнеможении присел на снаряжение.

— Кто мог подумать, что буду ползать по горам, — проворчал Вася Панкратов, косая сажень в плечах, который нес на себе печку.

— Сдохнуть можно!

— И как это туристы по горам мотаются?

— Да еще с рюкзаками!

— Как? Романтика!

— В гробу я видел такую романтику! Чтоб я на гражданке в горы полез да меня туда калачом после Чечни не заманишь. На аркане не затащишь. Чтобы я на карачках из последних сил полз к вершине? Да с меня сегодня уже сто потов сошло! Не меньше!

— Могли бы на «крокодилах» забросить на верх, — отозвался понурый, всегда всем недовольный Игорь Прибылов.

— Это точно! Тащимся вторые сутки, высунув языки, как загнанные лошади, — согласился с ним Сиянов.

— Ничего, вот поднимемся, тогда и будем кайфовать как в санатории в Швейцарии. — вставил Фомин.

— Будешь там кайфовать, Петручо! Если, в котелок пулю не схлопочешь.

— Здесь то тепло, а там, в горах, не знаю!

— Все от ветра зависит! С какой стороны подует! Задует с севера — будем трястись как цуцики! Зуб на зуб не попадет!

— Когда же нормальный привал-то будет? Силушки больше моей нет! Железяку, эту проклятую тащить. Весь взмок уже. Хоть выжимай, — жалуется рядовой Фомин, толкая коленом АГС. — Тащить, так мы с Папашкой, а как стрелять, то другие.