Книга Драконья ненависть, страница 103 – Евгений Малинин

– Поднимайся, Когг, хватит изображать из себя тяжелораненого!

Рыжий дан, покряхтывая, поднялся с пола, осторожно потрогал свою рыжую голову, и двинулся следом за мной к нашему с Фриком столу. Шут шагал позади рыжего великана, продолжая держать в руке табурет.

Усевшись на свое место, я взглянул на остановившегося около стола Когга и задумчиво протянул:

– Что же нам с тобой делать?..

– Я думаю, меня нужно просто отпустить в мое поместье! – Гораздо более уверенным, я бы даже сказал, нагловатым, тоном заявил мощный дан. И тут же, словно поняв, что допускает оплошность, он добавил:

– Я готов дать слово больше никогда не поднимать против вас оружие!

Шут, стоявший позади Когга, недоверчиво хмыкнул, и я согласился с ним:

– Не верю я твоему слову!..

Рыжий дан расправил плечи, приподнял подбородок и уже без дрожи в голосе заявил:

– Господин сияющий дан, вы меня оскорбляете!

– Да?.. – С нескрываемым интересом переспросил я, – ну что ж, готов дать вам удовлетворение в любое выбранное вами время!

– Я совсем не это имел в виду!.. – Немедленно стушевался Когг, – Просто… э-э-э… обидно, когда один благородный дан не доверяет другому благородному дану…

– Ну почему же? – Возразил я, – если один благородный дан предает другого благородного дана, то вполне естественно, что третий благородный дан не верит слову предателя!

– Разве я когда-нибудь предавал господина сияющего дана?! – С обидой в голосе спросил дан Когг.

– Ну вот еще! – Воскликнул я. – Да разве я дам тебе возможность предать себя?! Однако, только что ты предал своего родственника и благодетеля, так что!..

Толстая рыжая рожа Когга мгновенно налилась краской, но, как оказалось не от горького стыда, а от праведного гнева. Он воздел руку к потолку зала и с назидательной обидой в голосе провозгласил:

– Жизнь есть то святое, что каждый обязан защищать всеми имеющимися в его распоряжении средствами!!! Так разве я мог допустить, чтобы меня… э-э-э… повесили, лишили жизни!!! Разве вы оставили мне выбор!!!

– Во, гад!!! – Прошипел фальцетом Фрик, а я только тяжело вздохнул:

– Да… Надо очень хорошо продумать, что же нам делать… с тобой!

После этих моих слов мощный дан как-то сразу поник и повторил просительным тоном:

– Отпустили бы вы, господин сияющий дан, меня домой… А я… э-э-э… слово дам…

Тут он замолчал, поняв, видимо, что повел разговор по второму кругу.

В этот момент у нашего стола появился хозяин харчевни и еще один, совсем молоденький парнишка. В руках у них были подносы с какими-то, весьма привлекательно пахнувшими, кушаньями. Я сразу же почувствовал насколько голоден, да и Фрик мгновенно оказался за столом. Мы одновременно взглянули на мощного дана и… я указал ему на один из свободных табуретов.

Впрочем, обедали только мы с шутом, во-первых, дан Когг был уже сыт, а во-вторых положение его было таково, что аппетит у него поневоле пропал. Я, естественно, вынужден был на время обеда поднять забрало, но наложенное мной модифицированное заклинание Не своей Личины пока еще скрывало мой истинный облик. Хотя я заметил, как пару раз Фрик пристально вглядывался в мое лицо.

Когда Шига со своим помощником принялся убирать с нашего стола, я как бы между делом поинтересовался у него:

– А не найдется ли, хозяин, у тебя в доме какого-нибудь укромного чуланчика, – и на вопросительный взгляд Шиги пояснил, – нам надо кое-кого на время… спрятать.

Дан Когг немедленно насторожился.

Шига посмотрел на него оценивающим взглядом и кивнул:

– Имеется чуланчик, господин сияющий дан, как раз то, что требуется!

Я поднялся из-за стола и потребовал:

– Покажи!

Шига развернулся и направился в сторону кухни, я жестом заставил встать дана Когга с табурета и кивнул в спину Шиги – Когг опустил голову и последовал за хозяином харчевни. Шут конечно же увязался за мной. Таким образом мы прошествовали через весь зал, затем миновали кухню и оказались в узком, длинном коридоре, по обе стороны которого располагались двери различных кладовок. В конце этого коридора и оказался требуемый мне чулан – крошечная, совершенно темная комнатка, у дальней, глухой стены которой были навалены какие-то рогожи.

Осмотрев комнатку, я удовлетворенно хмыкнул и повернулся к дану Коггу:

– Прошу, мощный дан, располагайтесь!..

Когг посмотрел на предложенную ему рогожную подстилку, скривил рожу и пробормотал:

– Лучше, все-таки, было бы отправить меня в мое поместье… Я сидел бы там тихо и никого не трогал!..

– Ну нет, – усмехнулся я, – мне совсем не хочется оставлять такого… типа, как мощный дан Когг, у себя за спиной. Я обещал сохранить тебе жизнь, но это не значит, что ты будешь свободно разгуливать и устраивать мне пакости!

Дан Когг не посмел далее спорить, молча пройдя вперед, он с кряхтением уселся на рогожи и с нескрываемой злобой посмотрел на меня. В его взгляде ясно читалось, что бедняга Шига недолго удержит «благородного» дана в этом смехотворном заточении.

Однако я и не собирался оставлять врага дана Тона на попечение хозяина харчевни. Просто, размышляя во время обеда, что же мне делать со свои пленником, я припомнил одно, довольно несложное заклинание из все той же Нефритовой Книги. Называлось оно «Узелок, смежающий веки» и требовало для своей активизации всего только небольшого обрывка нитки или веревки.

Пока дан Когг устраивался в своем «узилище», я подобрал у себя под ногами кусочек рогожной веревочки и нашептал над ним текст заклинания. Теперь, чтобы оно заработало, надо было завязать на веревочке узелок и запустить заклинание особым жестом. Протянув зачарованную веревочку шуту, я попросил:

– Фрик, свяжи господину мощному дану большие пальцы рук.

Шут взял веревку, осмотрел ее и слегка подергал, словно проверяя прочность, удивленно взглянул на меня, но не стал обсуждать мою просьбу, а, подойдя к Коггу, приказал:

– Ну-ка, дяденька, вытяни ручонки-то вперед… И пальчики сложи вместе!

Когг молча выполнил требуемое, и шут быстро связал ему пальцы моей веревкой. Когда он выпрямился, Когг тихо, сквозь зубы, прорычал:

– Мы еще с тобой поговорим, рифмоплет!..

Фрик, не вступая со своим бывшим хозяином в разговоры, вернулся к порогу чулана, и мы трое посмотрели на сидящего у стены дана. В свете, падавшем из дверного проема, лицо Когга было отлично видно, и на нем расползлась довольная улыбка, показывавшая, что рыжий дан не собирается долго задерживаться в этом подвале.

И в этот момент моя правая ладонь выполнила короткое, округлое движение.

Улыбка так и осталась на физиономии дана Когга, а вот его глаза мгновенно закрылись, тело обмякло и с тихим шорохом повалилось набок.