Книга Царь муравьев, страница 34 – Андрей Плеханов

– В чем? В поимке Жени?

– А вы против этого?

– Конечно, против. А вы как думали?

– А если мы пойдем вам навстречу, то будете с нами сотрудничать?

– В каком смысле – навстречу?

– Очень просто: мы отдадим вам Евгению, не тронем ее. Слава богу, она не такой отпетый жулик, как некоторые ее приятели-фрагранты. А вы, Дмитрий Андреевич, отдадите нам прочих подлиз. Они интересуют нас куда больше, чем Нештакова.

– И как же я их вам отдам? Я представления не имею, кто они такие и где их искать.

– Думаю, скоро узнаете.

– А я так не думаю.

– Опять вы за свое, Дмитрий! Какая разница, что вы думаете? Важно сейчас только одно: согласны вы с моим предложением или нет?

– И что будет, если соглашусь?

– Когда вы узнаете место пребывания какого-нибудь из подлиз, немедленно позвоните нам и сообщите.

– А если не позвоню и не сообщу? Арестуете меня?

– Арестовать вас мы не имеем не малейшего права, да и желания такого нет. Но тогда пострадает Женя. Вы же этого не хотите?

Я озадаченно почесал в затылке. То, что мне предлагали, звучало соблазнительно: заложу какого-нибудь подлизу – и все, от Женьки отвяжутся. Конечно, это похоже на предательство. Но с другой стороны, какое это предательство? К подлизам, в отличие от Жени, я не испытывал никакой симпатии. Чего мне их жалеть? Если они преступники, так пусть получают по заслугам.

Снова вспомнились слова Жени: «Если тебе предложат сотрудничество – соглашайся! Только чтобы тебя отпустили!» Словно индульгенция, выписанная на совершение греха.

– Я согласен, – сказал я. – Но вы точно не тронете Женю? Как это у вас получится? Может быть, на нее уже заведено уголовное дело?

– Получится. Мы много чего умеем, и к информаторам нашим относимся с пониманием, платим им за сотрудничество добром.

– Каким добром? Деньгами?

– Как правило – нет. – Мозжухин усмехнулся. – А вы и денег за это хотите?

– Нет, что вы, просто интересуюсь.

– Ну что, по рукам?

– По рукам.

Я перегнулся через стол, Мозжухин привстал с кресла. Мы произвели короткое, но энергичное рукопожатие.

– Никаких бумажек подписывать не надо? – спросил я.

– Ничего не надо. Верим на слово.

– Точно верите?

– А куда деваться? У нас что, другой выход есть? Поверьте, Дмитрий Андреевич, работенка – врагу не пожелаешь. Бегаешь за жуликами день и ночь с высунутым языком, а берешь их, и никаких внятных улик. И через пару дней они снова на свободе.

– А вы ничего, Степан Викторович, – признался я, – нормальный интеллигентный человек. Вы представлялись мне куда более страшным.

– Небось со слов Жени? – Мозжухин покачал головой. – Представляю, что она вам наговорила.

– Она сказала, что чистильщики охотятся на подлиз. Хватают их, волокут в свой отдел и там убивают. И что организатором этого беспредела является не кто иной, как наш мэр Житник.

– Боже помилуй, какая чушь! – Мозжухин воздел руки к небу. – Кто их убивает? Как такое вообще возможно в цивилизованном обществе? Сейчас, слава богу, не тридцать седьмой год! Просто мы пытаемся контролировать действия фрагрантов, чтобы они не распоясывались. Может быть, вы знаете о том, что в советское время экстрасенсы – настоящие, конечно, а не шарлатаны, – давали расписку, что не будут пользоваться своими уникальными способностями для противоправных дел. И не пользовались. А если нарушали закон, то попадали под суд. Подлизы, насколько вы понимаете, куда круче экстрасенсов. И беседы с ними проведены, неоднократные, и подписки взяты о предупреждении об уголовной ответственности. И все равно подлизы занимаются незаконными делами. Они видите ли, считают себя высшей кастой, стоящей над законом, а нас, правоохранительные органы – душителями их прав и свобод. Но если разобраться, суть их деяний проста – проституция и мошенничество. Больше они ничего толком не умеют, да и зачем им что-то уметь, если у них такие своеобразные… э… таланты.

– Женя говорила, что она – менеджер по сбыту, что занимается бизнесом.

– Каким бизнесом?

– Да разве от нее что-то узнаешь? Слова лишнего не скажет, сплошные секреты.

– А потому и не говорит, что не хочет признаваться в своей истинной деятельности. Да, у подлиз есть бизнес, но он сплошь теневой и нечистоплотный. Они умелые посредники в перепродаже всего, чего угодно, только вот налогов почему-то не платят. И заявления о мошенничестве поступают на них постоянно.

– Есть тут одна проблема, Степан Викторович, – сказал я. – Женя очень боится вас, людей из УВД. Боится смертельно, и всерьез утверждает, что подлиз убивают. И, знаете, ее страхи выглядят совершенно искренними. Мне кажется, что я неплохо разбираюсь в людях, в том числе и их эмоциях.

– Скорее всего, так оно и есть – боится она всерьез. – Во взгляде Степана Викторовича появилось неожиданное сочувствие. – К сожалению, должен сказать, что подлизы – не совсем… э… нормальные люди. По-медицински это называется манией преследования. – Он постучал пальцем по лбу. – Они, конечно, не шизофреники, никак нет, но вот психопаты – точно. По-своему несчастные люди.

– Откуда фрагранты вообще взялись?

– Даже не знаю, как вам сказать… – Мозжухин замялся. – В общем-то, эти сведения засекречены.

– Ага, понятно, – догадался я. – Подлизы по сути своей – мутанты. Наверняка они являются жертвами каких-нибудь военных экспериментов, проводившихся лет пятнадцать назад.

– Военные не имеют к подлизам никакого отношения.

– Почему же тогда все так засекречено? И почему о фрагрантах не знает никто в мире? Такой феномен давно должен был выплыть на поверхность. Нет, тут все-таки что-то военное. Не лукавьте, Степан Викторович, давайте играть честно. Вы обещали мне информацию.

– Играть? – Мозжухин хохотнул. – Нравитесь вы мне, Дмитрий Андреевич, своей наивностью. Играть, это ж надо! Какие тут игры… Ладно, раз обещал, то приоткрою вам краешек завесы. Да, подлизы – своего рода жертвы обстоятельств. Всем им в свое время был введен специальный препарат, именно он вызвал те мутации, которыми они так ловко пользуются. Но это не имеет отношения к военным экспериментам, как вы изволили выразиться. Знаете что такое нелегальное использование неапробированных медицинских препаратов?

– Лично не сталкивался, – сказал я. – Зачем это нужно, если апробированных лекарств – тонны, и каждый день появляются новые, только успевай в них разбираться.

– Считайте, что столкнулись. Жил когда-то в нашем городе некий деятель, доктор медицинских наук. Имени его называть не буду, хотя возможно вы о нем слышали. Лечил, смею заметить, детей. Лечил вполне официально, в государственной клинике…