Онлайн книга «Царь муравьев»
|
И пошел я работать… Руки привычно делали свое дело, а вот голова думала всякие неправильные мысли, никак не могла от них избавиться. Мысли, естественно, крутились вокруг Женьки. Я говорил себе, что отношения наши в последнее время стали замечательными, что я ей нужен, что она сама позвонила и предупредила меня, и обещала, что мы скоро увидимся. Но сам как-то не верил в хорошее. Как скоро увидимся? Я хотел видеть ее прямо сейчас, задыхался без нее. И увидимся ли вообще? Почему она не объявляется – знает ведь, что я не могу без нее… Я мучился, но все же надеялся, что муки скоро закончатся. Зря надеялся. Не позвонила Женя ни в этот день, ни в следующий. Я бродил по квартире как зомби, вечером сгонял в магазин, купил две бутылки вермута и попытался напиться, чего не делал уже сто лет. Даже этого не смог. Наверное, женькино неприятие алкоголя каким-то образом передалось мне – стакан «Букета Молдавии» влез в меня с трудом, а потом я побежал в туалет метать харчи. Прямо скажем, никакого удовольствия… А на третий день мобильник нашелся. Позвонил заведующий реанимацией Саша Гужев: «Дим, ты искал сотовый?» «Да!!!» (вопль на все отделение). «Тут чего-то такое нашлось. Заглянешь?» «Лечу!!!» Я примчался в реанимацию как ненормальный – потный и всклокоченный. По пути страшно боялся, что телефон будет не тот. Зря боялся. Он, он самый! – Откуда он взялся? – спросил я, нежно прижимая смартфон к щеке и лаская его пальцами. – Родственники Минкуса сейчас принесли. – А что телефон у них делал? – Ничего не делал. Санитарка, которая в ту смену работала, сказала, что сотовый принесли сюда вместе с Минкусом – решили, что его, значит. Потом, когда он помер, дочка его пришла вещи забирать, и мобилу тоже забрала. А сегодня она приходит и говорит: вот, телефон какой-то странный, на телефон не похожий, и не работает, и явно не папин, может, перепутали чего? Ну, я сразу про тебя и вспомнил, позвонил. – Спасибо тебе, Саша! – Не за что. Я немедленно выбрался на улицу и отошел подальше от входа – в наш околобольничный парк. Затем произвел комбинацию действий – ту, которой научила меня Женя, и не имеющую ничего общего с обычным набором номера. Все это время боялся дышать, чтоб не спугнуть удачу… Получилось! На экране высветилось сообщение о связи. Я набрал пароль и прижал телефон к уху. И услышал заспанный серебряный голосочек – самый любимый в мире. – Алло… – Женечка! – громко зашептал я. – Белочка! Это я, Дмитрий! Я! – Ты? – В голосе ее прозвучало безмерное удивление, словно она никак не ожидала, что именно я могу позвонить с подаренного ею мне телефона. – Откуда ты? Можешь говорить свободно? – Все тип-топ, – сказал я. Вы, конечно, сразу догадались, что фраза сия была условленной, и означала, что никто, к примеру, чистильщики, не стоит у меня над душой. – А ты как, милая? – Все тип-топ. – Голос у тебя недовольный. Я разбудил тебя? – Разбудил. Но не в этом дело. – А в чем? Что-то не так? Почему ты не звонила? – Я? Да я тебе десять раз в день звонила! Кто-то брал трубку, но ответить, само собой, не мог. Чего ты там напортачил? – Да ничего… – Я замялся, даже покраснел. – Потом все объясню. – Телефон не попал никому в руки? – Нет, что ты! – Не ври! – крикнула она. – У кого он был? – У мертвого пациента. У одного еврея. – Это он пытался мне ответить? Мертвый еврей? Очень оригинально. – Нет, наверное, его дочь. – Ты свинтус, – сказала Женя. – И еще лузер. Понял? – Понял. Я свинтус и лузер. А еще я очень тебя люблю. Когда мы с тобой увидимся? – Скоро. – Как скоро? Женечка, – взмолился я, – ты же знаешь, как мне без тебя плохо! Позволь мне взглянуть на тебя хоть одним глазком! – Пожалуйста. Смотри. Прошла пара секунд, и на экране появилась фотография, сделанная камерой смартфона – такого же, как и у меня. Женька сидела на кровати, в белых трусиках и желтой маечке, и показывала мне язык. – Ну, как я тебе? – Одной фотки мало. – Прислать еще? – Пришли мне себя, живьем. – Ладно, – сдалась моя ненаглядная. – Когда у тебя отпуск? И насколько? – Через две недели. На полтора месяца. – Значит, увидимся через две недели. Зато мы будем вместе все эти полтора месяца, обещаю. Мне следовало заорать от счастья, но я взвыл от горя. – Почему? Я не протяну две недели, повешусь от тоски! – Не повесишься. – Повешусь! Утоплюсь! Скинусь с десятого этажа! Почему мы должны ждать? Я не могу больше! – Милый, ну что ты? – в голосе ее появилась нежность. – Я тоже по тебе скучаю, очень-очень, места себе не нахожу. Все наши говорят, что на мне лица нет. – Кто такие наши? – Ты знаешь, кто. Понятно кто – гнусные подлизы, жулики и проститутки. Украли мою белочку и не разрешают с ней видеться. – Черт возьми, почему надо ждать две недели? – снова спросил я, не скрывая злости. – Потому что я не могу появиться у тебя дома, за тобой постоянно следят. – Кто следит? – Все следят: и наши, и чистильщики. – Да плевать мне на всех! – А мне – нет. Слушай дальше: пока будешь ходить на работу, не сможешь со мной видеться. Но как только возьмешь отпуск, мы сделаем так, что ты как бы исчезнешь из города. Уедешь, к примеру, на юг. А на самом деле будешь со мной. Ты не против? – Против! Я хочу исчезнуть сейчас, прямо сегодня! – А отпуск? – Я возьму отпуск! – Сегодня? – Ну, не знаю… – Я замялся. – Давай с завтрашнего дня. – Это трудно – перенести отпуск? – Раз плюнуть, – бодро соврал я. – А может быть, нам с тобой и вправду уехать из города? Двинуть в Крым, или даже за границу. – Не получится. – Почему? – Скоро узнаешь. – Я могу тебе перезвонить, Женечка? – Сколько угодно, только чтобы никого рядом не было. – Ежу понятно… * * * Окрыленный, и в то же время озадаченный, я двинулся к главному врачу. То что легко звучало на словах, на деле казалось почти неосуществимым. Передвинуть отпуск в разгаре лета, в нашей больнице, да еще мне, практически незаменимому… «Незаменимых людей нет», – сказал я себе и решительно вошел к Серафимычу. |