Онлайн книга «Земля чудес»
|
Дмитрий хотел возразить, бросить меч, но вместо этого поднял лезвие меча над головой, крикнул «ура!» и бросился на Северцева. Глаза застлала красная пелена ярости… Реальный бой на мечах — когда сражаются мастера фехтования — далек от зрелищности киношного и спортивного. Профессионалы не делают лишних движений, выпадов и хакающих ударов, способных развалить соперника надвое. Схватка мастеров больше напоминает странный танец намерений, в котором мечи если и встречаются, то редко, хотя при этом реально угрожают противнику каждым поворотом клинка и острия. Слегка такой бой напоминает поединок шпажистов: обманные движения, уклоны, шажок вперед, шажок назад, влево-вправо, и укол! Но лишь слегка. Меч тяжелее, не изгибается, как шпага, и гораздо опаснее. Поэтому реальная схватка на мечах менее зрелищна, хотя не менее смертельна. И длится недолго, не больше минуты, а то и укладывается в несколько секунд. Монах, помощник Евхаристия, был неплохо обучен фехтованию на мечах, но профессионалом все же не был. Поэтому, наскочив на Сундакова, он не смог выстоять и десяти секунд. Сияющий — меч Руслана-витязя — лишь однажды коснулся плеча монаха, а когда тот вскрикнул и опустил руку, Виталий одним ударом выбил у него меч. Сверкнув драгоценным эфесом, Котравей, меч супруги индийского бога Шивы, улетел к центру зала. — Отлично! — цокнул языком Евхаристий. — Вы прекрасный фехтовальщик, Сундаков! Тем приятнее будет вас убить! Попробуйте-ка справиться с Иезеком! Он медленно приблизился к Виталию и вытянул вперед вдруг удлинившееся на полметра лезвие меча… Дмитрий в это время сражался с Северцевым. Силы обоих и знание приемов боя были примерно равны, поэтому все решала сила мечей. Но и здесь сложилось некое зыбкое равновесие. Чернобой, меч Чернаги-крестителя, не мог победить Боривой, меч Боривоя-витязя, и бой друзей затянулся. Клинки встречались нечасто, высекая искры, и при каждом столкновении мечи покрывались сеточкой молний: Чернобой — фиолетово-голубых, Сияющий — серебристых — и становились почти прозрачными. Наконец Дмитрий, не принадлежащий себе, подпитываемый энергией черного меча, стал теснить Северцева. Острие меча вспороло куртку Олега на боку, затем оцарапало бедро. Еще два замаха, удар и… — Дима! — взлетел под купол зала девичий крик. — Остановись! Дмитрий замер, оглядываясь. В проходе появилась Катя, бледная, с огромными потемневшими глазами, с пистолетом в опущенной руке. — Прекрати! Северцев, упавший на колено, оперся на меч, переводя дух. — Убейте их! — взревел Евхаристий, отпрыгивая назад: он с трудом парировал удар, который вполне мог снести ему голову. Не принимавшие участия в схватке парни в кожанах опомнились, открыли заполошный огонь из пистолетов, промахиваясь при каждом выстреле. И в это время сбоку от них возник капитан Мальцев. Он не сказал ни слова, он просто выстрелил трижды. Стрельба прекратилась. Все трое кожаных подельников монаха получили по девятимиллиметровой пуле — кто в голову, кто в шею — и, выронив оружие, легли на пол пещеры, чтобы уже не встать. Капитан знал свое дело и стрелял наверняка. В зале стало непривычно тихо, все действующие лица замерли. Затем Евхаристий опомнился, посмотрел на Храброва, вытянул вперед меч, лезвие которого то удлинялось на полметра-метр, то укорачивалось, напоминая язык прозрачно-льдистого пламени. — Убей врага! Дмитрий вздрогнул, поднял меч. — Нет! — вскрикнула Катя, судорожно надавила на курок и выстрелила. Пуля попала в лезвие меча Храброва, с жужжанием срикошетировала. Девушка отбросила пистолет, шагнула вперед, закрывая Северцева телом. Дмитрий на мгновение прозрел. Весь мир ему заслонили глаза невесты, в которых плавились боль и гнев, вера и надежда. Меч в руке зашипел, требуя жертвы. — Нет! — выдохнул Дмитрий, отшвыривая меч, и упал на колени, словно из него вынули некий стержень, поддерживающий физические силы организма. Евхаристий зарычал, бросился на Сундакова. Несколько секунд они кружили вокруг столба-орта, делая ложные выпады. Клинки скрестились — раз, другой, третий… Северцев с трудом встал, глубоко вздохнул, пытаясь войти в боевой режим. Волоча ноги, направился к поединщикам. Евхаристий оглянулся, скалясь, отскочил: — Двое на одного? Это не по правилам! — Брось меч! — хрипло выговорил Олег. — Мы тебя отпустим, обещаю. — К черту ваши обещания! Монах стремительно атаковал Виталия, заставив его отступить, и… метнулся в конец пещеры, нырнул в проход, ведущий в зал с Мечами Зла и Порока. — Мы еще встретимся, скоты! — донесся его удаляющийся голос. Что-то звякнуло, и наступила тишина. Друзья переглянулись. — Надо его обезоружить, — сказал Северцев. — Я схожу, посмотрю, — предложил капитан Мальцев, быстро направился к проходу, исчез. Катя опустилась на колени рядом с Дмитрием, обняла его, заплакала: — Прости, я чуть тебя не убила… Он зашевелился, обнял девушку одной рукой, притянул к себе: — Ты спасла меня… Появился капитан, держа в руке Иезек — не за рукоять, а за лезвие. Проговорил с удовлетворением: — Он его бросил. — А сам где? — Не знаю, но там его нет. Сундаков опустил свой сверкающий меч, посмотрел на Северцева: — Значит, второй выход все-таки существует. Олег пожал плечами, но ответить не успел. В зале появился человек — высокий седой старик в белых одеждах, кое-где в дырах и прорехах от осколков гранат. — Хранитель… — Здравы будьте, витязи, — произнес старик глубоким баритоном, поманил пальцем капитана. — Верни Пожиратель Душ и остальные символюты на место. Мальцев поклонился, ни капли не удивившись гостю, нашел Котравей, подобрал Боривой и унес мечи в соседний зал. Оттуда прилетел гулкий треск, затем еще два стука потише, стены пещеры содрогнулись. Через полминуты капитан вышел обратно, отряхивая руки, снова поклонился старому волхву. Тот кивнул. Мальцев повернулся к путешественникам лицом, дернул щекой. И лицо его вдруг изменилось. — Капитан Коряцкий?! — пробормотал Северцев. — Не может быть! Сундаков тоже смотрел на приятеля с удивлением, но ошеломленным не выглядел. Он уже начал понимать, в чем дело. — Вот, значит, как. Я еще в конторе почувствовал… ты выходил… а вернулся каким-то странным… — Пришлось готовиться в спешном порядке, — ухмыльнулся капитан, пряча пистолет, — натягивать на себя личину Мальцева, превращаться в лицедея. Мы предполагали, что готовится нападение на Обитель, но не знали, кто и как нанесет удар. |