Онлайн книга «Золотой империал»
|
— Ячменное пиво является ценным высококалорийным диетическим продуктом, обогащенным витаминами, ферментами и микроэлементами, — укоризненно сообщил ему автомат, которому лезвие меча не причинило ровно никакого вреда, отскочив, словно детская сабля от резинового меча. — Необходимыми для нормальной жизнедеятельности человеческого организма... * * * — Похоже, прорвало... — стараясь не слишком сильно высовываться из скрывавших его кустов, ротмистр изучал в бинокль картину, расстилавшуюся у подножия холма, на котором «окопались» путешественники после перехода из коммунистического мира. — Не было ни гроша, да вдруг — алтын... Внизу насколько хватало глаз жизнь кипела — на изрезанной на правильные разноцветные прямоугольники равнине, уходившей к вздымавшимся на горизонте горам, буквально яблоку негде было упасть. Тысячи, если не десятки тысяч, людей, сверху казавшихся муравьями, копошились на зеленых, желтоватых, полосатых или сверкавших, словно осколки зеркала, упавшего с огромной высоты, прямоугольниках, напоминая своими экономными движениями заведенные автоматы. По пересекавшим равнину во всех направлениях линиям дорог, судя по рыжему цвету, грунтовых, взад и вперед неторопливо двигались повозки, напоминавшие жуков, и проносились верткие, как тараканы, всадники в разноцветных одеждах, а вся картина смахивала на внезапно ожившую схему какого-то умопомрачительно сложного механизма или прибора... — Вы не поверите господа, но большинство этих тружеников почти абсолютно обнажены. Взгляните, Валя! Ротмистр протянул бинокль стоявшей рядом с ним девушке, но та, зардевшись, отвела его руку. — Вы неправильно меня поняли, — поправился Чебриков. — Они одеты только в набедренные повязки и какие-то головные уборы. Бинокль выхватил невоспитанный Жорка, тут же прилипший к окулярам. — Очень плохо видно, — пожаловался он, ища и не находя колесико подстройки, обычное у оптического прибора. — Мутное все! — Там сбоку шпенек, — посоветовал граф, показывая для наглядности пальцем. — Подвигайте его туда-сюда. Не очень быстро, разумеется... — Ага! Здорово! Конькевич увлеченно сопел несколько минут, а затем сообщил: — Знаете... А ведь эти квадраты — поля. Похоже, рисовые... А сами крестьяне — не то китайцы, не то индусы. — Удивил, — фыркнул Николай. — Что это поля, даже без бинокля видно. Колхоз, что ли, какой? — Стоп! А это что такое? — Где? — Николай выдернул прибор из Жоркиных рук и самостоятельно навел на резкость. — Где именно? — А вон там, справа от палатки... Николай перевел бинокль на расписной шатер с развивающимися по ветру длинными вымпелами, располагающийся на небольшом бугорке, словно на острове, и ахнул. — Что там? Что? — всполошились все остальные. — Слоны... — протянул Александров, зачарованно, словно во сне, опуская прибор. — Ей-богу, слоны. * * * Путешественники мучались бездельем второй час, слоняясь вокруг ротмистра, разложившего на обратной стороне «новой» карты, расстеленной на траве, детали явно электронного происхождения, и наровя заглянуть ему через плечо. Чебриков не выражал своего неудовольствия соглядатаями даже жестом, но и со спины было понятно, что задавать какие-либо вопросы небезопасно если не для здоровья физического, то для духовного — точно. — Ну скоро все-таки? — не выдержал первым Конькевич. Ротмистр смерил его долгим взглядом и произнес веское: — Своевременно. — Еще через минуту он добавил: — Когда я служил в Заокеанских Владениях, в моей пластунской команде имелся один колоритный индивидуум из семиреченских казаков, вахмистр Троегубенко, Иван Потапович... — Ну и? — Так вот он говаривал, бывало: «Быстро только кошки родятся». Весьма точное замечание, поверьте. Держите... Петр Андреевич протянул нетерпеливым спутникам бинокль, снабженный какой-то хитрой приставкой. Теперь, через значительно приблизившую изображение оптику, было отлично видно трех слонов, занятых какой-то работой на одном из дальних участков. — Натуральные слоны. Я таких в зоопарке видел. А вот это интереснее... Все копошащиеся по колено в воде крестьяне были чересчур темны кожей, но вот гарцующие взад-вперед всадники, хотя и не арийцы — значительно светлее... — Да тут налицо дискриминация по расовому признаку! Эксплуатация человека человеком! — Не ерничай, Жорка. — Николай передал бинокль Чебрикову. — Видите, вон там, граф... — Как вы думаете, что это такое? Александров устало протер глаза: — Не знаю, что это такое, но мне кажется, что это здание находится точно на том месте, которое нам нужно... Солнце уже клонилось к горной гряде на западе, когда все попадающее в поле зрения, включая непонятное здание, было доскональнейшим образом изучено. — Подведем итог, — начал ротмистр. — Судя по всему, здание непонятного назначения, вероятно, храм какого-то божества, находится именно на указанном месте на карте. Возможно, переход, свойства которого знакомы аборигенам, и явился причиной постройки культового сооружения. Следовательно, если мы не хотим сворачивать с «тропы» куда-то в совершенно незнакомые нам места, а это проблематично, во-первых, потому что мы не знаем, действуют ли здесь знакомые нам переходы, а во-вторых, отклонившись от маршрута, мы вполне можем попасть на красные линии Континуума, что приведет к неизвестным, возможно, плачевным для нас результатам. В-третьих... — Чего тут думать, — невежливо перебил ротмистра Конькевич. — В-третьих, в-четвертых... Нужно просто пробраться к храму и пройти в ворота. Если не пустят добром — прорваться силой. Верно, Николай? Капитан был целиком и полностью согласен, но не хотел потакать расхрабрившемуся другу и только неопределенно пожал плечами, взглянув на Чебрикова. Тот, встретив его взгляд, тоже пожал плечами. — Чего вы дергаетесь?! — Жорка вскочил на ноги и, схватив свою видавшую виды двустволку, закинул ее за плечо. Глаза под очками с треснувшим стеклом кровожадно блестели под закатным светом, растрепанные волосы торчали во все стороны. — Валя, скажи!.. Валя подняла свое поблекшее лицо и тихо промолвила: — Я как все... Граф снова пожал плечами. — Ну, если все согласны, — тогда в путь... Но... — Что «но»? — Вы не видите ничего странного в этом значке? Грязноватый ноготь ротмистра указывал на значок перехода, опять неуловимо видоизменившийся. Теперь он имел вид синей окружности с тремя стрелками, обращенными в разные стороны, внутри. Две из них: правая и средняя были красного цвета, а левая — синего. |