Онлайн книга «Жизнь вдребезги»
– Смотри. Великий. Эльмир за работой. Коттон увидел Троутона, который стоял у мольберта с кистью в руках и сосредоточенно и четко накладывал один мазок за другим. – Что это? – Так создаются шедевры! Коттон оглянулся. Синтия улыбалась. – Ты сказала: «Эльмир»? – Да. Настоящее имя Эрика Троутона Эльмир Фарейн Хофман. Правда, и этого никто не может утверждать с уверенностью. – И он разрешает подсматривать за собой, когда он делает фальшивки? – Возможно, что он допустит тебя в свою мастерскую, но не сейчас. Он должен доверять тебе. – Но я же наблюдаю за ним! – Это наш секрет. Он не видит нас. С другой стороны стекла– зеркало. В этом доме все в зеркалах, подземных ходах, потайных комнатах, скрытых лестницах. Синтия вывела ошеломленного гостя из комнаты, и коридорное зеркало встало на место. – А теперь я хочу показать тебе твою комнату. Синтия повела его в конец коридора и открыла тяжелую, обитую коваными пластинами, дверь. Это была огромная комната с огромной кроватью под балдахином, старой резной мебелью и мягким ковром. – А где твоя комната? Синтия улыбнулась. – Я расскажу тебе об этом, когда ты приедешь. Ты очень нетерпелив, Робин. Коттон обнял девушку и прижал к себе. Она была столь изящна, что он побоялся надломить ее хрупкий стан. Синтия позволила ему поцеловать себя и тут же выскользнула. – Твой секретарь может жить в соседрей комнате. Она не такая большая и уютная, но там есть письменный стол с хрустальными приборами и много света. Коттона словно в ледяную воду окунули. То, что он не мог сформулировать в своей голове, сделала за него Синтия. Она все в одну секунду поставила на свои места. Коттон понял, чего ему не хватало и теперь уже знал, как строить свое поведение и планы. – Он парень не привередливый. Его устроит любая комната. Но скажи, Синтия… У меня есть надежда? Ты сводишь меня с ума, и я не выдержу этого. Если ты смеешься надо мной, то лучше мне не видеть тебя. Это лишь омрачит мое пребывание здесь. – Я не знаю, Робин. Если ты такой, каким мне кажешься. Тогда да! Я не хочу ошибаться. Ты должен понять меня. Такие люди, как ты, могут иметь любых женщин, а не смазливых секретарш. Давай не будем торопиться. Если твои глаза не врут, то ты сможешь подождать. Мне нужно время. – Хорошо. Я подожду. Коттон отвык от таких разговоров и чувствовал себя очень глупо. Он не знал, как внушить девушке, что такого с ним никогда не случилось. Он не умел легко и непринужденно притягивать красоток к себе и в нужную секунду опрокидывать их на кровать. Но может быть Синтия понимала это и ей нравилось такое неуклюжее ухаживание и растерянность. – Я должна ехать с тобой. – Нет. Ты права. Картину я завезу завтра утром. Сам завезу. Там, где она находится, тебе лучше не появляться. Но мне хотелось бы еще немного побыть с тобой. Ты помнишь ресторан в Нью-Йорке, как мы танцевали до утра? – В моей комнате есть проигрыватель и пластинки. Правда, у меня нет вина и свечей. – Я и без вина пьяный. – Тогда пойдем. Синтия открыла дверцы огромного шкафа из черного дерева, задняя стенка поднялась вверх, и они оказались в другой комнате. На следующее утро Коттон приехал к дому Троутона-Эльмира, но ни хозяина, ни его секретарши не застал. Его встретил индус и провел в холл первого этажа. – Хозяин уехал до вечера. Мисс Синтия сопровождает хозяина. Они делают покупки. Вы можете оставить послание, оно будет передано. Коттон усмехнулся. – Веселый ты малый. Знал бы ты сколько стоит это послание! – Миллион долларов, сэр. Эти деньги оставлены для вас. Индус достал из резной тумбочки сверток и положил его на инкрустированный столик, где стоял телефон. – Это деньги, сэр. Вы можете пересчитать. Но я знаю, что хозяин никогда не ошибается. Коттон долго не мог прийти в себя. – Ну, а то, что я принес, ты будешь проверять? – Я все передам, как есть, сэр. Коттон положил на кушетку у вешаяки завернутую в бумагу и перевязанную картину и взял сверток. – Что ж. Будем жить на доверии. Это твой хозяин научился у индусов, или еще у кого, но только не у американцев. Тут нужен глаз, да глаз! – Но вы ведь тоже из Европы, а не американец, мистер Райнер. Коттон поперхнулся. Здесь все знают все. Генри был прав, язык надо держать за зубами. – Передай хозяину, что пять картин Дега должны быть в музее «Метрополитен» двенадцатого утром. Точнее, послезавтра. Я не отвечаю за сохранность и доставку. – Я вас понял, сэр. Вы хотите взглянуть на эти работы сейчас? – Нет. Я взгляну на них со всеми экспертами музея. Надеюсь, что они будут подписаны автором. – Я все передам, сэр. Коттон вернулся к ждавшему его у ворот такси и попросил отвезти его на «Парамаунт». Попадая в святую святых фабрики грез, Коттон чувствовал волнение. Он не появлялся здесь уже год, и ему не хватало этого воздуха, этой атмосферы, этих людей. Здесь можно было встретить Цезаря и Линкольна, Жанну Д'Арк и Елизавету Викторию Английскую. Эти люди были заражены той же болезнью, что и Коттон, но мир относился к ним с симпатией и даже обожанием. Это устраивало всех. Даже тех, кто сидел без работы, и их объединяло то, что их больше, и то, что они жили надеждой. Кто– то здоровался с Коттоном, кто-то не замечал его, кто-то похлопывал его по плечу, но равнодушных не оставалось. Он вошел в дверь, где висела табличка: «Кадры». Милая сорокалетняя стерва показала ему белые, немного испачканные помадой зубы и спросила: – Итак, душечка, ты хочешь наняться в осветители? – Скажи мне, остренький язычок, а кто из хороших операторов сейчас не у дел? – Хорошие операторы стоят за камерами. в павильонах, а остальные сшиваются в многочисленных пивных близлежащих районов. – Тонко замечено, ядовитые зубки, но даже на гениев работы не хватает. – Зачем тебе нужен Митч? – Ага! Значит Митчелл Уилдинг свободен. Спасибо, моя прелестная гремучая змейка, кролик за мной. – Какой еще кролик? – Которого ты будешь пожирать взглядом, а я уже ухожу. Митчелл Уилдинг был одним из лучших операторов Голливуда, он хорошо знал Коттона и неплохо к нему относился, когда не работал на его картинах. Коттон изводил всех, требуя снимать один эпизод с бесконечными текстовыми переделками. Коттон застал гения дома за чисткой зубов. Уилдинг жил один после того, как от него ушла жена, которую он впихнул в запертые ворота «Парамаунта», и она получила роль подруги сестры главной героини. |