Онлайн книга «Первый судья Лабиринта»
|
— Артур, неужели ничего нельзя сделать? — плакала в соседней комнате мать Севы. Артур вздохнул. — Я бы мог попытаться вернуть ему прежнюю память. Хотя это будет для него очень болезненно — он выдержал бы. Но он просто не хочет. Не хочет становиться Севой. — Но что же делать? — спросил отец Севы. — Дайте ему время. Сейчас из прежней жизни для него существует только Рита. Если после встречи с ней он не захочет вернуться к себе прежнему — значит, вам придется научиться принимать его новым. Таким, как сейчас. А он будет привыкать к вам. Если, конечно, вообще вернется в Лабиринт. Стоит ли говорить, что чета Сергиенко уехала очень расстроенной. Теперь, когда передряги остались позади, Андрей мог думать только о Рите. В течение всех дней, проведенных в нашем мире, эссенс о ней почти не вспоминал. Он запретил себе эти мысли. — Я не знал, что она жива. Я чувствовал, что если начну думать — сорвусь, пошлю все к черту, кого-нибудь убью… Но когда Артур подтвердил, что с Ритой все в порядке и она всего лишь находится в другом мире, Андрей отвернулся и быстрыми шагами вышел из дома. Рыдать на берегу от счастья, видимо. А я решил поискать Катьку. Я ведь с ней почти не общался ни вчера, ни сегодня. А когда последний раз у меня была такая возможность, я еще не знал, что она моя дочь. Она и сейчас не знает, что я ее папа. Света сказала: не было подходящего момента, чтобы сообщить. Впрочем, я и не собирался делать это срочно, я просто хотел с ней побыть. Поговорить, поиграть. Ощутить, что у меня есть дочка. В доме я ее не нашел. Дом вообще был почти пуст. На кухне мама Артура месила тесто. Мне стало жутко неудобно: мы тут бездельничаем, а бедная женщина вынуждена готовить на такую ораву. Я предложил помочь ей. — Ну что вы, Стасик! Не нужно. Я все время одна, а тут вы приехали. Артур же у меня дикий, у нас только Петя бывает, да и то редко. Такие занятые оба, такие занятые… Какая радость, что наконец-то друзей привез! Она покачала головой. А я с удивлением заметил, что ошибся, решив сразу, что Артур с матерью не похожи. Чертами как раз похожи: и глаза, и волосы, и осанка. Но она… живая! А он как замороженный. И взгляд у него другой. Поэтому такой контраст. — …И Света рвется все время мне помогать. Да успеется еще! Отдыхайте, пока есть возможность. Я неловко сглотнул. В каком смысле — успеется, интересно? — Собственно, я Катю искал… — О! — засмеялась мама Артура. — Этого бесенка найти непросто. Последний раз в саду ее видела, она за ящерицей бегала… Я поблагодарил и направился в сад. Катю я увидел издалека. В самом центре сада под деревьями стоял стол. Вот под него она и шмыгнула. На столе была натянута сетка, и Петер с Артуром, раздетые до пояса, играли в настольный теннис. Да, я был прав в свое время насчет Артура, полагая, что при всей своей худобе он вовсе не слаб. Мышцы, должен заметить, у него весьма ничего себе. И играет он здорово, гораздо лучше, чем Петер, которому приходилось носиться за мячиком от одного угла стола к другому, как челноку в ткацком станке. У Петера, конечно, тоже мышцы. Но местами пробивается жирок… Впрочем, кто бы говорил! Я направился к ним и заметил Свету. Она сидела недалеко от стола на скамеечке, расправив пышную юбку своего легкого платья, и наблюдала за игрой. Не отрываясь. Не знал, что она так интересуется пинг-понгом. Но чем ближе я подходил, тем яснее видел, что вовсе не теннисом она так увлечена. Света смотрела на Артура. Уверен, ничего и никого другого она вообще не замечала. Я стоял на дорожке. Катя пряталась под столом. Петер, уже слегка запыхавшийся, отбивал мячик. А она сидела и глазела на то, как Артур, словно танцуя, изящно машет ракеткой. Очень скоро Петер выдохся. А может, его действительно ждали дела. Подняв с земли неотбитый шарик, он глянул на часы, махнул друзьям рукой и, взяв со скамейки футболку, направился в мою сторону. Поравнявшись со мной, он довольно громко пожаловался на «суровое начальство, которому он вынужден проигрывать». В шутку сказал, конечно. И убежал в дом. Начальник его шутку не слышал. Он вообще ничего не слышал. Он играл со Светой в теннис. Светка играла почти так же хорошо, как я, — то есть никак. Но Артур был очень терпелив. Он подавал ей мячи все время в одну точку. И прямо на ракетку. И вообще всячески подбадривал и подсказывал. А она смеялась и все равно «мазала». И роняла мячик. И поднимала. И смотрела на Артура. И смотрела, и смотрела, и смотрела. Катьке, видимо, стало скучно под столом, она вылезла, что-то крикнула маме и умчалась. Светка ответила ей: «Только недолго» — и снова увлеклась игрой. Процессом. Она пропустила очередной мяч. Артур подошел и стал что-то объяснять. Тихо, я не слышал. Потом, поколебавшись, он взялся вместе с ней за ракетку, пытаясь показать, как отбивают под углом. Вторая рука ему явно мешала, и он в конце концов слегка обнял Свету за талию. И все, в общем-то. Не думаю, что он сделал это с иной целью, кроме как наглядно продемонстрировать подачу. Просто я отсюда видел Светино лицо. Счастливые глаза. И тогда я повернулся и пошел. И почему-то именно в этот момент они меня наконец заметили. * * * Я брел по берегу, когда меня догнала Света. Сказала, что хочет поговорить. Я остановился и смотрел на нее, а волны стелились на песок. На Свете было светлое с черными цветами платье, а на груди — тонкая цепочка из какого-то сплава… Я был с ней всего пять дней назад. Но с тех пор я прожил целую жизнь. — Стасик, ты знаешь… — Знаю. — Понимаешь… — Понимаю. Она опустила голову и замолчала. Я поднял с земли камешек и бросил в воду. — Ты хочешь остаться с Артуром, да? Вот такой я крутень. А фиг ли вокруг да около ходить… — Хочу, — прошептала моя Света. — А как же Катя? — Она… за нее не беспокойся. Они так друг другу понравились! У него даже лицо светлеет, когда он с ней общается. Вот так, Стас. У тебя нет ни единого шанса. — А что делать мне? — Я не знаю… Может быть… — Она в волнении сжала руки. — Ты подумай. Ведь если бы не наслоение миров, мы бы… Кати бы сейчас не было. У тебя бы не было дочери, понимаешь? — Но она же есть, — возразил я. И швырнул еще один камень. Она стояла передо мной и мучилась. И терзалась угрызениями совести. А я не хотел ей помочь. |