Онлайн книга «Любовь и сон»
|
«Это благородный лорд Ласки, ты сказала, что сможешь…» «Не он. Иной. Великий дэмон [277] . Тот, о ком я предупреждала вас. Не в сем ли доме он нынче ночью?» «Так это была ты? — сказал Келли, припоминая. — Той весенней ночью — в камне корабль, а на корабле человек: мачты охвачены огнями святого Эльма». «То была я, — ответила Мадими. — Ты слышал мой голос, чуял мое касание, но не видел меня». «О чем она говорит?» — по-латыни прошептал Ласки. «Ш-ш-ш», — сказал доктор Ди. «Он — изменник, сменивший наряд, помощник молодого короля, зовомый Фениксом [278] . Любимый сын Бога-обманщика, он накличет на вас беду». «Это ложные боги», — сказал Келли. «Не богохульствуй. Ужель ты не знаешь о великих духах, обитателях звезд, по чьей мере создано всё? Я назову их по-гречески: Гермес, Афродита, Арес…» «Меркурий, Венера, Марс, — перебил Келли. — Мы знаем их. Ты хочешь поучить нас разбираться в звездах?» «Может, и знаете, а может, и нет». «Почему мы должны его бояться?» — спросил доктор Ди. «Следи за домом своим, следи за книгами своими. Он хочет украсть твой камень, истинно говорю». Доктор Ди бросил писчее перо, взял другое и записал. «О каком камне ты говоришь?» «О твоем рисунке, твоей литере. Старче, не пиши. Перо не запишет всего. Чернила обратятся в воду. Слушай же мое предсказанье; запишите слова мои в своих сердцах». С неохотой Джон Ди положил перо. Герцог Ласки приблизился к кристаллу. «Слушайте же, — сказала она. — Будут два ветра. Сначала один, потом другой. Первый принесет время, второй унесет обратно. Ной узрел воду, Эгипет — землю [279] . Ветра не слабее тогдашних». «Огонь», — сказал доктор Ди. «Не теперь. Запомните слова мои. Первый ветер сотрясет башни, сотрясет дворцы. Короны упадут с голов. А головы — с плеч». «Что же нам делать?» «Бегите с этим человеком. Он позаботится о вас. Он защитит вас». На мгновение доктор Ди не знал, что и подумать. Бежать с этим итальянцем? Потом он понял, что речь идет о Ласки. Ласки пригласил их поехать на его родину, навстречу почестям, здесь недоступным. «Сможем ли мы обогнать ветер? — мягко спросил он. — Мадам, если время пришло…» «Ты мудр, старче, — ответила она. — Его дворец не устоит. Если его снесет первым ветром, я отстрою его. Если же вторым, он займется этим сам; меня здесь уже не будет». Сквозь стены старого дома они слышали постукивания и стоны, часто сопровождающие визиты духов, услышали, как сквозняки мечутся с этажа на этаж, задувая свечи, сбивая на полу ковры; в мансарде плачет девушка, укрыв голову; кот бежит, чтобы спрятаться у камина. «Ветр дышит, где хочет», [280] — выдохнул герцог Ласки; он перекрестился и поцеловал большой палец. Глава четвертая
Сентябрь: представьте себе Помону [281] и все плоды ее; но пусть холодный ветер добавит румянца к ее щекам и разлохматит ее волосы. По Темзе гуляет пронзительный ветер. «Меркурий, — сказал Александр Диксон. — Тевтат, изобретатель письменности, искусства припоминания. [282] Сократ. Я сделал его болтуном и педантом. Они — мои собеседники». Джордано Бруно засмеялся. Он и сам любил вводить в свои диалоги педантов — чтобы они подавали глупые реплики, нуждающиеся в опровержении. Александр Диксон писал диалог о Памяти, [283] который в немалой степени опирался на одну из работ Бруно, опубликованную в Париже, [284] — титанический, намеренно переусложненный труд, который никто, кроме автора, не мог понять в полной мере. Он подарил один экземпляр Диксону, сопроводив его полной нежности похвальной надписью. |