Онлайн книга «Смерть императора»
|
Ну да, от пленницы смердело – дерьмом и мочой – днями они все там сидели на соломе в колодках не в силах переместиться – и хорошо если фекалии стекали из-под пленных в узкий желоб. Так что и спина, ягодицы и бедра покрылись язвами. – Воды! – рявкнул Тиресий. Кухарка аж подпрыгнула и подала кувшин. Тиресий плеснул несчастной в лицо. Та дернулась, жадно ловя губами капли. Открыла глаза и вновь прошептала: – Марк… – Ты спасена, Аррия, – прошептал Тиресий. И понес девушку вон из дома. Глава IV
Хлопоты механика Филона Филон пребывал в растерянности. Настоящий камнепад событий – буквально – настиг его и собирался погрести под собой. Сначала к нему привезли друг за другом четыре повозки, груженные оружием. Оружие Филон приказал перенести в пустующую мастерскую и запереть. Вторым, очень странным в этой череде, – было появление замарашки, у которой при себе имелась записка от Афрания с просьбой помыть, накормить и устроить в доме некую Флавию, свободную женщину. Кликнув рабыню и приказав проводить гостью в бани, а после пригласить ее пообедать в малом триклинии, Филон тут же проверил – крепки ли запоры на домашнем денежном сундуке. Каморку он приказал ей выделить рядом с комнатой управляющего и на всякий случай велел запереть снаружи на щеколду. Тем более что Приск ночевать не явился. Зато вечером шестеро легионеров привезли на повозке денежный сундук, ларь с папирусами и еще два сундука всякого добра и объявили, что будут стеречь привезенное вплоть до возвращения трибуна. Пришлось служивых кормить и обустраивать на ночь – стояли они в карауле посменно. Ночью прискакал на взмыленной лошади фрументарий от Афрания и потребовал найти и арестовать Сабазия, раба трибуна Гая Остория Приска. Арестованного посадить в колодки в эргастуле [21] и приставить охрану. Но раб не возвращался – как и его хозяин. О чем и было сказано посланцу. Тот взял сменного коня и умчался. Поутру Приск так и не появился. А значит – шестеро легионеров по-прежнему оставались в доме Филона и требовали вина, ветчины, сыра и хлеба. – Я же разорюсь… клянусь Гермесом и его крылатыми сандалиями – в три дня разорюсь… – стенал Филон. – Кто ж мне компенсирует все убытки? Ответа механик не получил – некому было отвечать. Около полудня прикатил на повозке Тиресий и привез еще одну красотку – какую-то изможденную девицу в грязных лохмотьях, потребовал баню, куриный бульон, лекарственных трав, самое лучшее оливковое масло, прокаленное на огне, вино и еще кучу всего – в том числе чистую тунику для несчастной. На вопрос, кто она такая, Тиресий отвечать отказался, но посоветовал отыскать лекаря. Вслед за Тиресием прибыл Ликорма и стал требовать выдать ему денежный сундук, найденный Приском в доме Александра, и с ним все остальные сокровища. Филон пообещал сундук доставить, но вместо этого убежал и спрятался в дальних помещениях, рассчитывая, что явится, наконец, способный объяснить, что вообще в его доме происходит. Ликорма, получив от легионеров ответ, что сундук никому отдавать не велено, а велено ждать Афрания Декстра и его распоряжений, отбыл назад в Антиохию в самом прескверном расположении духа. О его отбытии тут же донесли Филону, хозяин выбрался из своего укрытия, велел накрыть стол в малом триклинии, чтобы перекусить, и позвать к столу Тиресия. К его изумлению, он встретил тут незнакомую красотку в длинной домашней тунике, с вьющимися длинными волосами медового цвета и так растерялся, что с трудом вспомнил, что какую-то грязную матрону еще вчера велел кормить в малом триклинии как гостью. Гостью сопровождала любимая рабыня Филона Мышка. «Флавия» – вспомнил наконец механик ее имя. Тиресий явился как раз в тот момент, когда управляющий зашел и громко сообщил, что… – Прибыли гости из Хатры, господин… – Гости из Хатры? – Филон попытался разыграть изумление и, прикрывшись рукой, стал корчить управляющему рожи – мол, скройся с глаз долой – не до тебя. И гостей спровадь подальше, пусть едут в гостиницу. Если таковую найдут. Но вилик [22] то ли не понял, то ли решил сделать хозяину гадость и добавил радостно: – Наверняка хотят заказать у тебя новые машины для бросания хатрийского огня. – А что такое хатрийский огонь? – тут же спросила матрона. В ответ на ее вопрос Филон лишь застонал – это, кажется, был худший день в его жизни. – Огонь как огонь… горячий… – отозвался механик. – Я слышал, его бросают со стен с помощью машин, – как нарочно, влез в разговор Тиресий. – Асам он получается от горения серы и той черной жижи, что мы видели в Дакии. Нафта, кажется… – А, ну вот… ты знаешь, а зачем спрашиваешь… – неумело изобразил обиду Филон. – Твоя гостья интересуется, – уточнил Тиресий. Филон поднялся с ложа и поплелся в атрий – встречать гостей из Хатры, все равно от них некуда было деться. * * * Когда Афраний вошел в термы, то увидел, что Приск сидит на бортике бассейна, а в воде лицом вниз покачивается недвижное тело. Фонарь, что принес с собой Афраний, давал мало света, но без труда можно было понять, что человек, плавающий в бассейне, мертв. Вид у трибуна был неважнецкий – плечо рассажено до крови, скула разбита, глаз заплыл. – Ты его прикончил? – Афраний кивнул на тело в воде. – Пришлось. Он пытался убить меня. – Жаль… – Что жаль? Что он меня не убил? Или что я убил его? – Последнее. Теперь его не допросить. Уж зачем-то здоровяк на тебя напал. Не для того же, чтобы похитить твою невинность. Вытащить тело из воды! – приказал Афраний двум фрументариям. Тело извлекли и уложили на пол в банях. – По виду скорее всего раб, бывший гладиатор, значит – либо телохранитель, либо наемный убийца, – заключил Афраний. – С ним было трудно справиться? – Нелегко… – подтвердил Приск. – Он следил за мной, когда я шел в бани. – Значит, ты узнал нечто такое, что не должен был… – Ну, мы оба узнали сегодня кое-что важное, – напомнил Приск. – Или… – Он огляделся. – Или я мог узнать нечто важное здесь… Он огляделся. – Знаешь, мне на ум нейдет, что такого можно узнать в термах, – фыркнул Афраний. – Кроме пошлостей, разумеется. – Погоди… – Приск вспомнил, что хотел заглянуть в раздевальню, но потом передумал. – Мы ведь оба заходили в бани через сад. – Ну… – А я, если бы захотел что-то укрыть в банях, спрятал бы в раздевальне – это самое удобное место… Там множество ниш – и оставить в одной из них нечто важное – не так уж и трудно. |