Книга Так говорил Никодимыч, страница 9 – Борис Юдин

Тут вот баба мужикова и затаила на козочку Маруську злобу. Как никто не видит, так эта вредная баба Маруське в сено гадит. А от этого в самогоне вкус портится. Ну и начали клиенты претензии предъявлять:

– У тебя, Иваныч, – говорят, – не товар стал, а чистая моча. Не будем у тебя больше брать.

Тут коза Маруська и говорит мужику:

– Ты, батя, гони свою бабу из дому. Весь бизнес она нам порушит. Сами проживём.

Мужик и выгнал. Вот выгнал он свою бабу и живут вдвоём с козой оба.

И всё было бы хорошо, да зловредная мужикова баба всё свои козни строит. Написала в милицию. Так и так. Торгуют незаконно самогоном сомнительного качества.

Ну, тут и понаехали. И к мужику.

– Сознавайся, – кричат, – сам с повинной, а то хуже будет.

Мужик в несознанку. Ну его и увезли. Увезти-то увезли, да через день отпустили, потому что аппарата так и не нашли.

Вот мужик подходит к дому. Глядь, а на его балконе козья шкурка вывешена для просушки. Он прям похолодел от предчувствия. Вот входит мужик в дом, а там пир горой. Вся родня: сваты, кумовья да шурины сидят за столом пьют, и козлятиной закусывают.

Тут наш мужик начал за всякие предметы хвататься типа ножа и топора. Но это он не со зла, а чтобы навести порядок. Да где там. Мужики все серьёзные да мордатые. Дали нашему пару раз по сопатке – он и засох. И сидит в уголке.

И так на мужика это горе подействовало, что он, бедолага, три месяца ничего не ел, только пил. А как проспался, так за голову руками схватился:

– Эх, мудило я мудило. Было счастье в руках, да удержать не смог. С той поры всё сидит, в носу ковыряет. Только такую козу, как в тот раз, никак поймать не удаётся. Но он надежды не оставляет. Без труда не выловишь и рыбку из пруда.

– Ну, тогда наливай, Серёга, по-маленькой! – скомандовал Николай. – да смотри, не надорвись.

Выпили, и Никодимыч продолжил:

Вот позвали как-то одного мужика в гости. Он и пошёл. И нажрался там нахаляву до живой сопли.

Идёт мужик к себе домой и всё бабу желает. А ни одной как назло по дороге не попадается. Вот он идёт себе и видит: стоит на углу бабёшка-замарашка. И такая она… смотреть не на что. Кости друг о дружку гремят. Поравнялся с этой замарашкой мужик, а она и говорит:

– Возьми меня, мужик, к себе жить. Я тебе счастье принесу.

Хотел было мужик её подальше послать, да уж очень его по пьяне разобрало.

– Ладно, – говорит, – пошли. Только имей в виду, что денег у меня нету.

Вот и пошли они к мужику в его засраную хрущобу. Пришли. А тут мужик как раз и отрубился. Просыпается – что такое! Халупу его не узнать. Чистота и порядок. Всё чин-чинарём. А замарашка вчерашняя на кухне хлопочет. Подивился мужик, но виду не подал. Только поворчал для порядку, и выбежал в магазин за пивом. И только выбежал – глядь – кошелёк лежит. И полон баксов несчитанных.

И что же вы думаете? Поднялся мужик с этих баксов – рукой не достанешь. Так раскрутился, что Боже ж ты мой! Он вообще-то мужик с мозгами был, да всё как-то не везло. А тут так попёрло, что и не рассказать.

Вот наш мужик уже прибарахлился. Виллу себе построил. Мерс завёл. Мобилу. Охрану. Кажется, живи – не хочу. А он взял, и возомнил себе. По казинам всяким начал шастать, да по кабакам. А дом и дела всё евоная замарашка вела. Мужик только пузырился да щёки надувал.

Ну и вот.

Встретил как-то в ресторане этот мужик фантастическую бабу. Как глянул он на эту бабу, так у него дух перехватило. И вот стал он до этой бабы домогаться.

– Иди за меня да иди – вот и весь сказ.

А баба ломается. Цену себе набивает:

– Не могу, – говорит, – я за тебя пойти, когда у тебя хозяйка в доме есть.

Тут мужик разошёлся:

– Какая такая хозяйка, – кричит, – я в доме единоличный хозяин. Как скажу, так и будет. Поехали ко мне. Я эту чуньку болотную на твоих глазах за ворота выставлю.

Ну, поехали. Мужик-то жабры расщеперил, аж дым из ноздрей, как у конька-горбунка. Короче, выставил он замарашку, и стал с новой бабой любовь крутить. Крутил, крутил и устал.

Вот проснулся мужик с бодуна и к бару прёт босиком. Очень уж у него трубы горят со вчерашнего. Глядь! А бара-то и нету. И хором евоных нетути. И шлёпает он по своей старой хрущобе. И в углу на тряпках вчерашняя гёрла дрыхнет.

Тут мужик нашёл пару чинариков, перекурил, да и в сумочку к гёрле – интересно ему стало, кто же она такая. А в сумочке паспорт. А в паспорте чёрным по белому прописано: Любовь Ивановна Непруха.

Тут-то всё и началось…

– Никодимыч! – заорал Серёга – ты же эту байку травил уже. Что ж ты… это… халтуру гонишь?

– Это называется вариация, дурила – пояснил Никодимыч, глазом не моргнув – это, если по–научному. Только тебе не понять. Ладно… Есть, что попроще. Спецом для тебя.

Вот говорят атеисты всякие, что молитва не помогает. Оно, может, им как раз и не помогает. Что правильно. Нечего… А простому человеку очень даже помогает. Я вам, робя, вот какую про это историю расскажу.

Никодимыч, сделав такой зачин, хлобыстнул налитый стакашок, занюхал хлебной корочкой, а потом долго жмурился и махал рукой возле лица, как будто мух отгонял. И только проделав все эти телодвижения, крякнул, и сказав: – Ох, мать твою!… – начал закуривать. А закурив, продолжил:

Тут у одного мужика ноги воняли. Я понимаю, конечно, что у нормального человека ноги не вонять не могут. Ну не бывает так, что никакого такого запашка. На то это и ноги, что б подванивать. Особенно когда цельный день в сапогах преют. Но у этого мужика ноги не просто воняли, а как-то по-особому. Прям не запах, а оружие массового поражения. Больше трёх минут никто не выдерживал.

И тут трудно сказать – этот вонизм у него от рождения был или болезнь какая. Мужик и врачей всех обошёл, и знахарок – всё зря. Один въедливый доктор сказал, правда, что может больничный выписать. Но не мужику, а евоному начальнику.

И понятно, что у бедолаги-мужика вся жизнь наперекосяк пошла. Баба ево бросила. Сказала, что не может спать в противогазе. Он, дескать, ей сильно шею натирает. На работе мужики сказали, что прибьют, если он ещё раз появится. И нельзя сказать, что мужик этот не старался запах убрать. Старался. И одеколоном обливал, и дезодорантами всякими, и в соде ноги парил – всё зря. Он даже в баню стал ходить каждую неделю. Тоже напрасно. День, два – ничего, а потом опять воняют. Хоть плачь!

И вот как-то подсказала нашему мужику случайно встреченная старушка: – Ты, говорит, в церкву сходи и Николаю Угоднику помолись. Как рукой снимет.