Онлайн книга «Перекресток волков»
|
— Ампутировали. — О-о… — У нас здесь брат лежит, — зачем-то сообщил Кроха. Бэмби встал, отряхнул штаны. — Надеюсь, с ним все будет хорошо. В его голосе было одно только равнодушие. Зато равнодушие искреннее. — Я тоже надеюсь, — сказал Кроха. Я промолчал. Через два часа Кис умер. Андрей, мгновенно повзрослевший, почти не испуганный, сказал мне: — Его убил оборотень. Он был не прав, но мы больше никогда не говорили об этом. Врач, бородатый мужчина в небрежно накинутом поверх спортивного костюма халате, как-то вскользь поинтересовался, кем мы приходимся умершему. «Никем, — твердо заявил Андрей. — Этот парень ночевал в подвале нашего дома несколько раз… Мы его подкармливали… Его Василием зовут… звали, то есть. Кроме этого, мы о нем ничего не знаем, даже фамилии». Врач больше вопросов не задавал. Похоже, ему было все равно, как тому Бэмби. Киса кремировали за счет больницы. Пьяный кладбищенский сторож сунул нам в руки лопату и показал, где можно выкопать ямку-могилу. Жестяная банка с прахом, снег вперемешку с комьями земли, водка в пластмассовых стаканчиках, пустое небо. Все мертвое. Ребята плакали. Я тихонько выплеснул спиртное на снег и положил на свежую насыпь разлапистую ветку ели. — Говорят, огонь очищает, — пробормотал Марат, когда мы возвращались домой. — Надеюсь, Кис простит меня за ложь… — сказал Андрей. — Но иначе нельзя было… Он бы понял… Нас отдадут в приют, если узнают, что мы живем без взрослых. А так, когда об этом не кричишь на каждом углу, всем, в общем-то, абсолютно наплевать. — А мы живем? — спросил я. — Теперь будем. Я вдруг поймал себя на слове «мы». То есть — «я и они». Я отогнал эту мысль от себя. Чушь. Чушь? Звездочки на потолке нервно подмигивали кому-то. Кроха смотрел на меня, не моргая, по его щекам бежали слезы. — Я вспомнил. — Что вспомнил, малыш? — Как погибла мама… как самолет разбился… вспомнил, Ной. Кис говорил, что однажды это случится… лучше бы не случалось. — Не плачь… Тебе больно? — Мне страшно. Я не представлял, как помочь ему. Каждую ночь, засыпая, я испытывал боль и страх. И тоже не умел с этим бороться. — Я знал, что Кис умрет, — в голосе Крохи не было и тени дрожи. В сочетании с потоком слез это выглядело ужасно. — Знал!.. Кис тоже это знал. — Глупости, малыш. Ну откуда тебе было знать? — я, как мне казалось, успокаивающе погладил его по голове, больше из желания прервать зрительный контакт, чем действительно стремясь его успокоить. — Я знал, Ной, — упрямо повторил он, снова ловя мой взгляд. — Я думал, я надеялся… что ты ему поможешь… Я пожал плечами и отвернулся. Дьяволенок заворочался, недовольный моими переживаниями. Черт, я и сам был ими недоволен. — Мне самому нужна помощь, малыш… — Да, теперь я вижу, — согласился Кроха. — Оказывается, есть предел возможностям… Скажи, что случается с теми, кто умер? — Откуда мне знать? Я еще ни разу не умирал. — Да… да… конечно… Когда я обернулся, его щеки уже были сухими. — Извини, — сказал Кроха, беря в руки подушку. — Я, пожалуй, пойду в комнату Киса. Опять голова разболелась. Он ушел, и я остался один. Я лежал без сна, ненавидя звезды на потолке, и вспоминал лес, в котором остались мои родители, брат, мертвый друг, вся моя жизнь. Мне было плохо. Я боролся с тоской, острой, колючей, как еловые хвоинки. Я проиграл. Я всегда ей проигрывал. Следующим утром Кроха наотрез отказался идти в школу. В ту самую школу, куда мы с Кисом его с таким трудом устроили. На мой вопрос, зачем мы тогда за нее платим, мальчик заявил, что никого об этом не просил. Я только пожал плечами. Вечером Кроха, сославшись на головную боль, заявил, что не будет делать уроки. Утром история повторилась. Однако поскольку я никогда не отличался ангельским терпением, то проигнорировал предостережения ребят, силком одел Кроху и за руку поволок его в школу. А по дороге пригрозил, что буду караулить под дверью класса, чтобы у него не возникло соблазна уйти с уроков. Кроха только зло дернулся, но, выскользнув на перемене из кабинета в обнимку с сумкой и курткой и обнаружив в коридоре меня, от дальнейших попыток сбежать отказался. Вечером мне пришлось приложить массу усилий, чтобы уговорить малыша выполнить домашнее задание. Глядя на его сердитое лицо, я с ужасом думал о том, что, похоже, Кису удалось-таки взвалить на меня обязанности по воспитанию мальчишки. О чем думал Кроха, я не знаю. Не о задачках, это точно. — Неправильно, малыш! — сказал я, перечеркивая ответ. — Перерешай! — Почему это? — Потому что неправильно! — Не хочу! — Перерешай! — Ты тиран! — Знаю. — Ты все время ругаешься! — Я не ругаюсь, малыш. Поверь, когда я начну ругаться, ты сразу почувствуешь разницу. За окном быстро темнело. Падал жиденький снежок. Я включил настольную лампу, ткнул пальцем в задачу. — Это легко, малыш. Летела стая гусей… Один гусь впереди, а два позади… Рисуй! — Я не умею! — Рисуй палочками! Вот так… Теперь один позади и два впереди… один между двумя и три в ряд… Считай! Сколько было гусей? — Три! — Считай, я сказал! — Ты тиран! — А ты повторяешься, как попугай! Кроха капризно надулся, резко захлопнул учебник. Я встал со стула, потянулся. — Ну, как тебе объяснить это, малыш? — Задачу? — Да нет, не задачу. Необходимость ее правильного решения. — О чем это ты, Ной? — Послушай, Кроха, из нас двоих образование нужно только тебе, малыш. Кем ты будешь, если не закончишь школу? — Ты ее тоже не закончил! — С чего ты взял? — удивился я. — С того! Если тебе и правда пятнадцать, как ты говоришь, значит, ты еще должен учиться. А ты не учишься, значит, ты бросил школу. Как Андрей и Марат. Я зевнул. — Я не бросал школу, малыш, потому что я учился дома. И поверь, школьную программу прошел полностью. — Да? Тогда реши эту задачку! — Это — твое домашнее задание, а не мое. Не отвлекайся и не пытайся купить меня на такой дешевый трюк. Кроха немножко подумал, потом хитро прищурился. |