Онлайн книга «Иван-царевич и С. Волк. Похищение Елены»
|
Сюжеты сих картин разнообразием не грешили. Их единственным мотивом был Нектарин, совершающий разнообразные подвиги. Вот миниатюра на пряжке — Нектарин, побеждающий Политаза. Там чеканка на умывальнике — Нектарин, выигрывающий чемпионат Мирра по гонкам на колесницах. Здесь вышивка крестиком на пододеяльнике — Нектарин, сражающийся со стоголовымим сторукими стоногими великанами. Трилогия сканью на жаровнях — Нектарин, усмиряющий бешеного вола из Эритреи… Куда ни кинь взгляд — все или бестактно напоминало о сем доблестном муже, или в открытую кричало о нем. Что бы ни говорила родня. Что бы ни твердили знакомые. Что бы ни доносили сплетни. Ведь это была Любовь. Бескрайняя, как океан. Чистая, как весеннее небо. Безумная, как Канатчикова дача и Кащенко вместе взятые. Любовь с первой кружки. * * * Он вздохнул и машинально почесал обожженную крапивой щеку. Уже вторую неделю, как ходил, крался и ползал он кругами вокруг дома сестер-грайий, и все без толку. Коварный план, предложенный оракулом за очень нехилую плату — захватить единственное на троих око грайий при передачи от одной сестры к другой и угрозами выведать, как найти их родственниц — горгон никак не срабатывал. Проклятые бабки просто не желали передавать свой дурацкий глаз — им постоянно пользовалась одна и та же старуха! Попытка же организовать антиграйийские волнения в деревне привели лишь к тому, что теперь ему приходилось скрываться не только от самих грайий, но и от всех поселян и питаться тем, что тайком утаскивал из их подношений грайям. Поставленные перед выбором — пойти против родственниц богов или против назойливого пришельца — крестьяне и пастухи долго не колебались. Тупое быдло!.. А ведь время-то подпирало! Времечко-то ведь шло!.. Так ведь можно было и мимо женитьбы пролететь! Не до старости ведь за чудовищами охотиться и в походах пропадать! Да и такие глупые и богатые царевны на дороге не валяются… И если бы не ее сквалыга-отец и завистливые старые девы-сестры, в дремучести своей не желающие иметь такого выдающегося зятя… Голову Горгоны им, видите ли, подавай!.. Только после этого они рассмотрят кандидатуру… Ха… Да если у меня будет голова Горгоны, я сам буду кандидатуры рассматривать!.. Устрою уж я им маленький сюрпризик… Будут они еще у меня в ногах валяться, упрашивать, чтобы я эту… Чу!.. Что это? Какой-то шум у ворот?.. Ну-ка-ся, ну-ка-ся… Выдающимся героем Нектарин стал не в последнюю очередь потому, что не упускал шансы, которые упускать было нельзя. * * * — Ожерелья! Ожерелья! А кому ожерелья! Блестят-переливаются, на шейку надеваются! Ожерелья кто купил — верно денежку вложил! А кольца кому — колечки! Размеры для всякого человечка! Снайперский пинок — и калитка, не успев охнуть, отлетела к забору. — Девушкам-красавицам украшенья нравятся! Подходи, торгуйся, душка — уступлю, поди, полушку!.. Зыркнув по сторонам и не приметив ни одной живой души ни в цветнике, ни во дворе, отрок Сергий разухабистой походкой завзятого коммивояжера направился в дом, размахивая на ходу сверкающими связками трофейных драгоценностей. — Гребни-серьги-кольца! Хочется — не колется!.. Прихожая… Никого. А туда ли я попал-то вообще?.. Как-то это подозрительно не так… Честно говоря, я что-то вроде пещеры ожидал… Или там развалин каких… Ну, да ладно. Пришел — все посмотрю. Авось, глядишь — у хозяев спрошу, где этих замшелых старушенций искать. Где-то поблизости должны уж совсем быть… Как их там?.. Ага. Энохла, Мания и Агапао. Куда теперь? Налево? Направо? Прямо? А, может, дома нет никого? По грибы ушли? Ладно, пошли направо — начало осмотра… Судя по жестким, прибитым к полу стульям и дырявой над ними крышей это была комната для приема гостей. Пустая. А вон еще куда-то дверь. Может, хозяева там… — …Убит! — Е-4! — Ранен! — Е-5! — Ранен! — Е-6! — Мания!!! — Убит? — Так не честно!!! — Ну так убит, или нет? — Ты жульничаешь! — Кто? Я?! Как бы это, интересно мне знать?! — Не знаю! Но как-то! — Ха! — Ты подглядываешь! — Сама ты подглядываешь! Глаз у Энохлы! — Все равно! Почему ты тогда в семнадцатый раз подряд выигрываешь?! — Это не я подглядываю, это ты играть не умеешь! — Ха! Ну, давай тогда в шахматы. — Не хочу. — Ну, в шашки. — Тошнит. — А когда тошнить перестанет? — Не скоро! Уже от одного этого слова — «шашки» — тошнит! Бе-е-е!.. — Ну, тогда давай в города. — При существующем уровне урбанизации это игра на пять минут! — И в деревни. — На шесть! — Тогда в го. — Опять!.. Фу-у-у!.. — Ну, тогда сходи, возьми у Энохлы глаз и поработай в свинарнике! — Нет, давай лучше в шахматы. — Конь g-1 на f-3! — Ты играешь этот дебют уже в семьдесят четвертый раз! — А он мне нравится! — Пешка на а-6! — А сама-то!.. «Это они?!» — Волк осторожно просунул голову в слегка приоткрытую дверь. Сказать, что увиденное жилище и его обитательницы абсолютно не соответствовали составленному им мысленному образу — значит, не сказать ничего. Где отвратительные старухи с грязными спутанными космами? Где ветхая избушка с затхлыми, заплесневелыми рушащимися стенами?.. В уютной светлой комнате, густо заселенной скульптурами мускулистых воинов из белого и розового мрамора, на двух соседних диванчиках в обществе бескрайних подносов со всевозможными фруктами, печеньем, булочками и лепешками с вареньем развалились две пухленькие старушки лет под восемьсот-девятьсот, с сиреневыми кудрявыми волосами и в розовых гиматиях. Рядом, на кругленьком кривоногом столике, стояло блюдо с финиками в меду и амфора с лимонадом. Пол был усеян бесчисленным множеством желтых и голубых подушек всех возможных форм и размеров — наверное, на тот случай, если хозяйкам комнаты надоест лежать на диванах и они захотят сменить обстановку. Из огромного распахнутого в сад окна доносилось пение птичек, запах цветущих магнолий и навоза и чье-то отдаленное, но действующее на нервы ворчание. Серый не удивился бы, если бы узнал, что это была та самая Энохла, наверное, такая же розовенькая и жизнерадостная. |