Онлайн книга «Иван-царевич и С. Волк. Похищение Елены»
|
— Не подходи ко мне!!! — заломил старик руки. — Умоляю, не подходи! — Да ты чего, дедуль, — озадаченно выплюнул косточки Волк, сбив на лету овода. — И не дедуль я тебе! — гордо выпрямился ходячий скелет с бородой. — Да я знаю… Мой дед — абсолютно нормальный человек. Я же просто так тебя назвал… Из уважения… А чего к тебе подходить-то, кстати, нельзя? Ты что — заразный? — Я не заразный, о дерзкий юноша. Я проклятый, — опустился старик бессильно на камни. — Проклятый? Кем? — Златострелым Полидором — бессмертным богом Мирра, да наполнится его чаша нектаром… — За что? — спросил Серый — «Мистер Тактичность». — О, горька моя судьба, — всхлипнул старик. — Пожаловал как-то раз ко мне в гости овцекудрый Полидор. Принял я его как самого почетного гостя, какой когда-либо являлся ко мне во дворец. И так понравилось ему мое обхождение и гостеприимство, что попросил он меня пожелать, чего душе угодно — любое мое желание пообещал он выполнить. И я, презренный скупец, в гордыне своей попросил его, чтобы все, к чему я только не прикоснусь, превращалось в чистое золото. — Класс!!! — ахнул Волк. — И что, он исполнил это желание? — Исполнил, о горе мне, горе!!! — Горе? Почему горе? — не понял Серый. — Или мы говорим о разных желаниях? Что ж тут плохого, когда у тебя во дворце золото — кучами! Золотые столы, золотые шкафы, золотые хрустальные вазы, золотые свечи, золотые… золотые… Ну, короче, все золотое!.. — Вот-вот, неразумный юноша, я тоже так думал. Но только оказалось, что свечи, как ты изволил выразиться, они или свечи, или золотые. И с хрустальным вазами — то же самое, между прочим. — Ну, это-то можно и пережить!.. — Это — можно. А золотые яблоки, золотая рыба, золотые слуги… — Тоже нормально. У моего друга золотые яблоки дома растут. А хорошую прислугу в наше время не так просто на… — Болван!!! — в гневе взвизгнул старикан. — В золото стало превращаться все, к чему бы я ни прикасался!!! ВСЕ!!! Еда, животные, люди… — Ешки-моешки! — как будто невидимая рука отбросила отрока на три метра назад. — Вот это да… Вот это ты налетел… Как сказал бы один мой знакомый король, что с возу упало — на то напоролись… — Не слыхал я никогда такой поговорки, о прыгучий юноша, но отражает она мое печальное положение очень точно… Тут Волку пришла в голову одна мысль. — А ты не пробовал поговорить с этим Полидором, чтобы он свой подарок забрал назад? Или как-то обговорить исключения… — Как не пробовал!.. Я принес ему в жертву гекатомбу, и он оказал мне еще одну милость — посоветовал мне пойти к священной реке Икс, в водах которой я и смогу смыть этот опасный дар. — Ну, может, если бы ты принес ему не тумбу, а что-нибудь более стоящее, например, курицу, он был бы более сговорчивым? — Гекатомба, о невежественный юноша, это сотня быков, — презрительно пояснил старикан. — А боги, к твоему сведению, не торгуются. И поэтому теперь я иду к священной реке Икс, как повелел мне ясноликий Полидор, но, кажется, уже не дойду… — сглотнув голодную слюну, погрустнел старик. — Силы мои на исходе, и от голода темнеет в глазах, и жизнь покидает меня, как вода — треснувшую амфору… Чувствую я — недолго мне осталось ждать, пока чернокрылый Эвтаназий прилетит за мной, чтобы забрать меня в подземное царство мертвых… — и поникший царь со стоном осел на траву, упершись в землю руками, и трава под ними мгновенно застыла и зазолотилась. — Ну, ни чижа себе… — задумчиво удивился Волк. — Тут и Ярославна бы спасовала, наверное… Ну и шуточки у ваших богов… Цветочек-то у тебя под левой рукой, ей-Богу, как от самого искусного ювелира… И не скажешь, что вот секунду назад настоящим был… М-да… Сколько добра-то пропадает… — теперь он слегка оттопырил нижнюю губу, помял подбородок и повторил еще раз: — М-да… Ну и дела… Ну, что я могу тебе сказать, царь… — Ардос. — …царь Ардос. Желаю тебе добраться до этой твоей священной реки Игрек в целости и невредимости. А нам пора. До свидания. Мы спешим. — Прощай… — А на прощанье разреши-ка тут у тебя травки нарвать, — проговорил Волк, и пока царь еще ничего не успел ответить, проворно подскочил и виртуозно выполол всю золотую траву у того вокруг рук. Потом зачем-то зашел ему в тыл, нагнулся, пошарил руками по земле и попытался заглянуть старичку под зад. Удивление, разочарование и просветление быстрой чередой проскочили по лицу лукоморца. Он почесал в затылке, потом бросился под дерево, под которым Ардос спал совсем недавно, потом обратно… — Эй, юноша, что это ты там делаешь, скажи мне на милость? Что ты бегаешь вокруг меня кругами? Что ты там под меня заглядываешь — у меня что — на заду что-то написано? Или ты меня ограбить хочешь? Так у меня нечего красть, я бедный… И вообще — дай ты мне умереть спокойно!.. — царь попробовал поворачиваться, чтобы уследить за энергичными перемещениями незнакомца, но от беготни того у него закружилась голова, и он повалился наземь, успев, впрочем, ухватиться за ветку кустарника. Та тут же превратилась в золотую, обломилась, и царь скатился с пригорка прямо на дорогу. Отрок Сергий снова подскочил к тому месту, где только что лежал Ардос и стал что-то высматривать и выщупывать. Потом гордо выпрямился, отряхнул пыль со штанов и, склонив голову чуть на бок, спросил слабо барахтающегося в придорожной пыли тощего старика: — А что бы ты сказал, царь Ардос, если бы дар твой остался как есть, а жить ты бы смог по-прежнему? — Не гневи богов, юноша. Ступай себе, откуда пришел. Не смейся над умирающим… — Да нет, дед, я серьезно. Что ты мне дашь, если я помогу тебе сохранить дар? — Ну, если бы был на белом свете смертный, который смог бы это сделать… Я бы дал ему сколько угодно золота, столько, сколько он бы смог унести! — Так «сколько угодно», или «унести»? — Сколько угодно унести. — Хорошо. Только увезти. — Увезти? — Да. Увезти. Не унести. — Хм. Смотря на чем. — Какая разница?! — Большая. Или он повезет золото в тачке, или в телеге, запряженной одной лошадью, или двумя, или в двух те… — Царь. Тебе бы следовало родиться ростовщиком, а не царем. — Спасибо за комплимент. Но этим ты меня не смягчишь. Царское слово тверже гороху. Сказал — «унести», значит… — Ну, как хочешь. Унести — так унести. До свидания, — Волк сделал вид, что собрался уйти. — Счастливо добраться до своего этого Эпсилона. Пока. — Эй-эй-эй!!! Постой!!! — до Ардоса, наконец, что-то дошло. — Я согласен! Согласен!.. Только не уходи!.. Не уходи!.. Я согласен!.. Увезти!.. Только увезти на одной лошади!.. Которую ты купишь сам!.. |