Онлайн книга «Внешний враг»
|
— Что там? — наконец спросил он. — Ничего не слышу. Дорога перед ними поворачивала, и ее продолжение скрывала рощица молодых березок. Оттуда, из-за деревьев, донеслось звяканье. Металл стучал о металл. Избор даже готов был поклясться, что звенит серебро… Точно также звенели серебряные подвески, что всегда носила княгиня Ирина. — Ох уж эти повороты… — прошептал воевода. — Не люблю поворотов… — Что же их любить? — отозвался тоже шепотом Гаврила. — Для засады самое милое дело. Лучше места не знаю… — Засада? Сквозь грудь Гаврилы просунулась голова сотника. Даже не удивившись его появлению, Избор озабоченно ответил. — Была бы засада, то сидели бы тихо… Звяканье не стихло. Оно постепенно удалялось в глубину леса. — Да и не сидят они. Идут. Гаврила по привычке вытащил меч. — Я схожу посмотрю. Сказал так, что непонятно было, предложил он это или просто поставил в известность. Расставив руки в стороны, чтобы ненароком не звякнуть металлом о металл он канул в темноту. Избор тихонько выругался и поднял с земли яйцо. Едва он успел убрать его, как вернулся Гаврила. — Там люди, — улыбаясь сказал он. — Ясно, что не лошади… Гаврила покачал головой. — И лошади тоже есть при телегах… И даже верблюды. Избор посмотрел на него с недоумением. — Тебя там, в темноте, никто копытом по башке не задел? Верблюды-то откуда? — Купцы с востока, — объяснил богатырь. От его слов в воздухе запахло благовониями. — Хорошо, что не остроголовые, — сообразил Исин. — На ночь глядя такое было бы слишком. — Много их? — Десятка два… — Что делают — Молятся… Избор достал ножи, потрогал остры ли… — Богобоязненные… — Знаем мы этих богобоязненных, — ответил осторожный хазарин, глядя как блестит сталь. Избор коротко вздохнул. — Мусульмане перед едой молятся. Как мы кстати… Тишину леса нарушили голоса — Аллах! Аллах! — и тут же, как по волшебству, небо озарили сполохи огня. Купцы разжигали костры. Богатыри простояли еще несколько минут в нерешительности, и тут до них донеслась волна запахов. — Пошли, — решительно сказал Избор. — Не утра же тут стоять. Может быть, накормят. Эти-то точно не отравят. Исин слушавший разноголосый шум, что несся из леса, сказал. — Настоящие ли они? А то сунемся, и самих съедят. — Зубы обломают. Я злой сегодня… Избор поднялся, расправил плечи — Пойдем. — А если… — Никакого если. Не боясь, что его услышат, он пошел вперед, говоря на ходу. — На лошадях, с телегами… Не на ковре же самолете они сюда добрались? А у кого за неделю до этого ума хватит угадать где мы окажемся… Купцы это… Вскоре они уже видели отблеск огней на вершинах деревьев, а следом и сами костры. Купцы расположились на поляне, поставили телеги в круг и отгородившись ими от неприятностей готовились к ночевке. В прохладном воздухе пахло дымом. Исин, так и не разжиревший на картагиных хлебах, вынюхивал чем кормятся странствующие и путешествующие. — Мусульмане? — вдруг спросил он у Гаврилы. — Сам же слышал, как Аллаха славили. — А почему свининой пахнет? — С чего взял что свинина? Мясом пахнет — да, а что б свининой… — Когда Моряна поросенка из печи вынимает так же пахнет… У-у-у, она свинину хорошо жарит… — Исин неволей сглотнул. Из темноты с ветром снова донеслось. — «Аллах!» Это гортанный выговор знали и Избор и Гаврила. — Ага, свинина… — сказал Гаврила — У кого в темноте глаз ошибается, а у кого нос… И такие, оказывается, есть… А Исин вроде бы и не услышал слов Гаврилы. — Чудные они какие — то. Магомета чтут, а свинину трескают. — Это нос у тебя чудной. Чего с голодухи не покажется… Избор остановился и с силой втянул в грудь воздух. Он пах мясом, пряностями, а рядом с запахом тепла и сытости ручейком звенел запах хорошего вина. — Вином пахнет… — сказал он шепотом. — Влипли….Назад… По Руси, славившейся своей веротерпимостью, бродило множество людей верящих не Перуна, Сварога и Даждьбога, а в своих чудных Богов. Таких иноверцев хватало и в Пинском княжестве, а уж Избор, побродивший по свету и повидавший там много всякого, знал, что последователи пророка Мухаммеда вина не пьют. — Может быть они не все там… — начал Исин, но договорить ему не дали. — Стоять! — скомандовали из темноты, и в грудь Избору уперся широкий как ладонь наконечник копья. — Кто такие? Воевода одним взглядом пробежался по копью от наконечника, точно такого же, какие он видел в сарацинском походе базилевса, до стражника, державшегося за другой конец древка. Он не разглядел лица, но различил чалму на голове, кольчужную сетку на плечах — обычный легкий доспех саркинозского воина. По тону Избор понял, что их не считают врагами, а вопрос задан для порядку. С одним мечом на троих даже в темноте он не походили на разбойников. — Не тебе спрашивать… — нашелся хазарин. — Мы-то здешние, испокон веку тут ходим, а вот вы кто? Стражник глядя им за спины отошел в сторону. — Идите к костру…. Там скажите. Миновав стражника они не спеша пошли к костру. До ближайшего было шагов двадцать, а следом за ним горело еще несколько. Темнота вокруг уже не казалась ни мирной, ни безопасной. Даже звезды в небе искрились словно наконечники далеких пик. Понимая, что теперь придется выворачиваться, Избор шепотом сказал: — Себя не называть. Вы наемники, а я калика перехожая… Ты Гаврила иди по-человечески. У твоей тени я потом сам прощения попрошу. Костров на поляне было несколько, и они пошли к ближайшему. Около остановившись. Тени их фигур отпрянули в темноту и Гаврила, верный зароку, из вежливости повернулся боком, делая вид, что смотрит по сторонам. Жмурясь на пламя они дали торговцам рассмотреть себя. Потом Избор сказал. — Мир вам, добрые люди… Избегая неприятностей они не двигались с места до тех пор, пока кто-то из купцов не ответил им. — И вам мир… Эти спокойные, полные достоинства слова перекрыл звериный рык, донесшийся с поляны. Гаврила повернулся, но в темноте ничего не разглядел. Несколько стражников подошли поближе, разглядывая их. Они не спешили освобождать дорогу к стоявшим недалеко повозкам и понимая, что пришельцы не позволят обыскивать себя просто рассматривали их. Гаврила и Исин уловив в их взглядах вызов расправили плечи, а Избор напротив, улыбнулся как можно шире. Стражники молчали. Через мгновение Избор понял, что всех их интересует не столько он, сколько халат. |