Книга Внешний враг, страница 31 – Владимир Перемолотов

Перечисление всего того, чем он был богат, доставляло ему истинное удовольствие, а пока он рассказывал о товарах Избор с Исином сметали угощение с блюд. Словоохотливый купец наверняка перечислил бы все, что лежало в его повозках, но тут он заметил, что Гаврила не притронулся ни к одному из стоявших перед ним блюд. Муаммар замолчал и грозно нахмурился.

— Как твое имя, человек? Почему ты не ешь? Может быть ты желаешь мне зла?

Гаврила спокойно посмотрел на купца.

— Те, кому я желаю зла долго не живут, — сообщил он ему. — К тому же все они остались там откуда я возвращаюсь. Сейчас я никому не желаю зла, и меньше всего тебе, приютившему нас в эту ночь у своего костра.

Муаммар смягчился и Гаврила, чтобы тот не очень-то радовался, добавил с удовольствием наблюдая, как глаза купца наполняются желтизной. Уже не золото, а желчь плескалась в них:

— Я ем только тогда, когда этого хочется мне, и только то, что мне хочется!

Избор хотел, было, по привычке коснуться Гаврилова колена, но вовремя отдернул руку.

— Не обижайся, уважаемый Муаммар. На этом человеке — благодать его Богов. Он готовит себя к необычайному подвигу, и дал обет ничего не есть. Он не может нарушить своего обещания Богам! Ты понимаешь?

Купец, подумав, кивнул.

— А сам ты, калика, какой веры?

— Я верю в тех Богов, которым угоден, — уклончиво ответил воевода.

— Какому же Богу ты угоден? — склонился к нему караванщик, желавший вызнать все до тонкости.

— Тому, о котором мы все думаем и которому служим… — Ответил Избор так значительно, что купец принял его за тайного сторонника ислама. Муаммар значительно закивал головой и передал воеводе куриную ногу. Смягчившись, он обратился к Гавриле с вопросом:

— Зачем ты постишься?

Гаврила задумался для вида, а потом сказал.

— Мои Боги избрали меня для совершения подвига, и я должен быть готов к нему!

— Твои Боги? — удивился караванщик. — Твоим Богам нужны люди, чтобы совершать чудеса?

Он рассмеялся:

— Слабы же тогда твои Боги. Аллах в этом не нуждается…

— Наши Боги всемогущи. И часть их сил в тех, кто верит в них!

Гаврила улыбнулся и хлопнул себя по рукоятке меча.

— Часть этой силы и сейчас при мне!

Караванщик не дрогнул, хотя это был серьезный аргумент. Он только пожал плечами.

— Наши Боги могут быть убедительным, когда это необходимо, — сказал молчавший до сих пор Исин. Он сказал это таким тоном, что-то ли от свежего ночного воздуха, то ли от чего-то еще Муаммар зябко передернул плечами.

— Наши Боги горазды на разные чудеса! — добавил Гаврила. — Им под силу убедить в моей правоте даже такого неверующего как ты.

— Да, — поспешно согласился с богатырем купец. — Чудеса показывают силу Бога. Аллах не раз пользовался этим для убеждения неверных…

— А как все это происходит у вас? — спросил Избор, ловя взглядом движение теней за спиной Гаврилы. Тот как обычно сидел спиной к огню и на фоне костра люди, ходившие за ним, были хорошо видны. — Само собой? Без участия людей?

— Все что происходит с нами, происходит по тем же причинам, что и все в этом мире — по воле Аллаха и совету пророка.

Масленников улыбнулся, это не понравилось караванщику, но он ничего не сказал и обратился к Избору.

— В основе нашей веры убежденность в том, что в мире есть две бесконечные вещи — Воля Аллаха и его милосердие! Благодаря и тому и другому мы иногда можем наблюдать чудеса, которые Аллах, по милосердию своему, производит для вразумления неверных. Этих чудес, да и преимуществ, которыми отличается наша вера перед всеми другими верами, привлекает к нам множество неверных!

Откровенное хвастовство бухарца разозлило богатыря. Не то чтобы он был как-то особенно настроен против Аллаха, но…

— Впервые слышу о том, что какое-то заблуждение имеет преимущества перед истинной верой — надменно сказал он. — О твоих чудесах мы поговорим позже, а сейчас я хотел бы услышать о том, что ты по заблуждению называешь преимуществами твоей веры.

Купец не понял, а точнее не захотел понять богатыря.

— Просто Аллах любит своих приверженцев позволяет им кое-что, что запрещено для неверных. Масленников и Муаммар задиристо смотрели друг на друга ощущая, что за каждым из них стоят его Боги. Избору стало ясно, что Гаврила притворяется слишком искренне и уже готов сделать глупость, поспешил вмешаться в разговор:

— Я, кажется, догадался, о чем ты говоришь! О многоженстве?

Каффади утвердительно кивнул:

— Аллах позволяет правоверному мусульманину иметь трех жен и бессчетное множество наложниц!

Скривив шею, он заглянул в лицо Гавриле.

— Ты говоришь о том, что твои Боги любят тебя? Почему же тогда они не дают вам высшего наслаждения, которого достоин мужчина?

Гаврила посмотрел на Исина и рассмеялся прямо в лицо караванщику.

— Разве ты не знаешь, что наши Боги позволяют мужчине иметь не три жены, а столько, сколько тот можно прокормить.

Муаммар дернул себя за бороду от огорчения, но быстро нашелся с ответом.

— Может быть, но вам никогда не достичь нашего рая…

— А каков он? — полюбопытствовал хазарин.

— О! Наш рай великолепен! Тенистые сады, фонтаны, вечно юные гурии. Даже после смерти самые достойные из нас продолжают жить земные радостями!

Глаза Муаммара заблестели и он с воодушевлением начал расписывать жизнь праведников в обществе вечных девственниц. Его спутники вздыхали и закатывали глаза, подтверждая сказанное кивками.

— А свинина? — вкрадчиво перебил их хазарин. — А вино?

Слабые места противника он знал наперечет и разил без промаха.

— Где же хваленая любовь вашего Аллаха к человеку, если ему ни выпить нельзя, ни закусить как следует?

— У каждой религии свои запреты, — пожал плечами купец. Против этого выпада возразить ему было нечего. — У нас одни запреты у вас другие. К тому же винопитие, разрешенное вашими Богами, более верно и скоро доводит человека до скотского состояния, чем что-либо другое! Разве это не так?

Он посмотрел на Избора, одобрительно кивавшего каждому его слову. Но тот против ожидания ответил:

— Не то чтоб я был сильно привязан к винопитию, но не люблю я все эти запреты…Ну их. Зачем себя мучить? Запретом для человека может быть только совесть!

— Но ведь совесть и есть голос Бога в душе человека? — опросил купец. Избор согласился с ним.

— Да.

— А при чем тут совесть? Воля Аллаха священна и ее невозможно остановить! Захочет Аллах, и рыбы поплывут по небу, захочет — солнце взойдет на западе!