Онлайн книга «Агент»
|
И тут в дверь вежливо постучали. — Par bleu! [11] — прошептал Кирилл. — Открыто! В каюту боязливо заглянул незнакомый унтер с рыжими бакенбардами. Разглядев Авинова, он сразу как-то приободрился. По-журавлиному коряча ноги, переступил высокий комингс и затворил дверь за собою. Кирилл оторопело смотрел на незваного гостя. «Что за…» По-своему поняв выражение на лице штабс-капитана, рыжий мигом сорвал с головы матерчатую фуражку. — Товарищ Юрковский, — сказал он негромко, роясь в кармане, — тут вам просили передать… Доковырявшись, наконец, до бумажонки, сложенной вчетверо, унтер передал её Авинову. Обалдевший Кирилл механически принял листок, по-прежнему ничегошеньки не понимая. «Что за цирк? — вертелись мысли. — Какой ещё Юрковский? А я здесь при чём? И почему вдруг — товарищ?..» Рыжий неловко затоптался, его короткие, толстые пальцы нещадно мяли фуражку. — Виктор Палыч… — залебезил он просительно по стародавней холопской привычке. По привычке барской, Кирилл выискал в кармане кителя новенькую ассигнацию и одарил ею унтера. — Премного благодарны! — поклонился тот. Дверь тихонько закрылась за вышмыгнувшим «почтальоном», а штабс-капитан всё смотрел и смотрел на узкую створку, словно наглядеться не мог. — И как это понять? — громко спросил он. Развернув листок, Авинов пробежал глазами послание, написанное печатными буквами. Не поверил, прочёл ещё раз: Эфенди. Старый почтовый ящик мог быть засвечен, не приближайтесь к нему. Будете пользоваться новым, в районе Бебек. Вилла Кемаль-паши, ограда, обращённая к морю, третий столб, считая от левого угла. Кирпич с боковой стороны столба, справа, отмечен крестиком. По прочтении сжечь! Визирь. Кирилл задом вернулся к койке и осторожно присел. Растерянность была полнейшая. Потом всё же маленькие серые клеточки взяли своё — повертели кубики так и сяк, да и сложили вместе. «Юрковский» плюс «Виктор Палыч» получается Виктор Павлович Юрковский. Он же Эфенди — это такая кличка шпионская, называется «оперативный псевдоним». Эфенди явно не из нижних чинов, он офицер, иначе унтер искал бы адресата в кубриках. Всё правильно: этот рыжий у Эфенди в связных, а сам Юрковский — агент разведки! Причём красный агент. Не зря же — «товарищ»! Тогда Визирь — какой-нибудь… этот… резидент. И тоже — большевичок… Авинов задумчиво потёр виски. Факты складываются только таким образом, иначе — чепуха на постном масле! Верно, всё верно… Но он-то здесь при чём?! И тут рассудочный сумрак осветила вспышка озарения — да его ж разыгрывают! Выдохнув с облегчением, Кирилл повеселел даже. — Вот, мерзавцы! — хмыкнул он добродушно. Интересно, кто же это его провёл? Авинов снова глянул в записку. Бесполезно. Разве по печатным буквам угадаешь почерк? Гришко, наверное… Или Шевелёв. Томин, тот тоже горазд на… хм… на шалости. Почтовый ящик у них! Шпионы задрипанные… И главное, какое место выбрали — Бебек! Знают же, сволочи, что там Дашка живёт… Улыбаясь, Кирилл подкрался к двери — и резко открыл её. Нет, хихикавших друзей за нею не оказалось. — Всё равно сволочи… — проворчал он и запер дверь. Глава 2
УЗНИК ИЛЬДИЗ-КИОСКА Газета «Таврический голос»: Во Владивостоке, под командой генерал-майора Гревса и под прикрытием крейсеров «Бруклин» и «Олбани», высадились 5000 американских солдат из 8-й дивизии (лагерь Фремонт около Пало-Альто в Калифорнии), а также 27-й и 31-й пехотные полки, переброшенные с Филиппин. В заливе Золотой Рог бросили якоря японские корабли «Ивами» и «Асахи», [12] английский крейсер «Суффолк». Самым многочисленным стало присутствие японской императорской армии — 11 дивизий в составе Сибирской экспедиции (генералы Отани, Оой, Судзуки, Сиро Ямада, адмирал Хирохару Като). Тут же открылись банки «Нешнл сити бэнк оф Нью-Йорк», «Чайна Джапен трейдинг», «Тёсэн Гинко», «Ёкохама Сёкин Гинко». А нынче в новороссийский порт вошла французская эскадра: линкоры «Мирабо», «Жюстис», «Жан Барт» и «Вальдек Руссо». Из Парижа и Лондона нам дали понять: для приобретения симпатий стран Согласия мы должны сказать два слова: «Республика» и «Федерация». Мы их сказали… Великий Город-Царь, столица цезарей и султанов, медленно вставал из моря. Константинополь походил на сновидение, воплотившееся в яви. Глаза жадно шарили по куполам Святой Софии и Голубой мечети, по башням Топ-Капы и зубчатым стенам Юстиниана. Справа открывался шумный азиатский Стамбул — прибрежные дворцы, утопавшие в зелени садов, карандашики минаретов, полоски белых домов под сенью горы, где, по преданию, Сатана искушал Христа. А далече таяли в тумане Принцевы острова. В порту было не протолкнуться — зачуханные пароходы-угольщики тёрлись о белые борта судна-госпиталя «Мавритания», между серых громад линкоров шныряли рыбачьи лодочки-канки. — Гульнём, стало быть, — бодро сказал ординарец, оглаживая полный бант солдатских Георгиев, [13] — ваше-блародие? — Это тебе можно гулять, Кузьмич, — рассмеялся Авинов, — а я человек семейный! Сойдя на берег, Кирилл словно окунулся в море разливанное красных фесок, шумнокипящее от тысяч гортанных голосов, от щёлканья бичей арабаджи, гордо восседавших на козлах фаэтонов, от гудков автомобилей, тыкавшихся в толпе, от воя побирушек, зазывных воплей уличных продавцов, протяжного крика муэдзинов, лая бродячих собак — священных животных, обижать коих не рекомендовалось… Константинополь навалился на штабс-капитана, кружа голову и оглушая. — Иншалла! Иншалла! — Па-астаранись! — Дэнга, дэнга! Валлахи! Турчанки, закутанные с ног до головы, с густыми вуалями на пол-лица, постреливали подведёнными глазками. Русские дамы щеголяли в платьях с заниженной талией, без корсетов, укороченных по моде — ниже колен. О, женщины! Пока белогвардейцы били османов, отбирая Проливы, их боевые подруги рушили замшелые султанские порядки. Дамы, спасаясь от тифа, стриглись очень коротко или вовсе наголо, и эту «моду» моментально подхватили молодые османки. А ветер перемен всё сильнее раскачивал устои… |