Онлайн книга «Сидящие у Рва»
|
Впрочем, это ваше семейное дело. Но не забывай: у тебя есть еще один брат. — Он вряд ли вернется. В Нуанне творится такое, что немудрено потеряться. — Ах, как верно ты сказал! А ты позаботился о том, чтобы он потерялся наверняка? — О чем ты? — Фрисс насторожился. — Ну, скажем, о несчастном случае. Только нужно было послать человека, чтобы этот несчастный случай произошел наверняка… Фрисс подумал. Противоречивые чувства отражались на его широком, обрамленном выбритой на щеках бородкой лице. — Да… Я подумаю об этом. Собеседник издал нечто, похожее на смех — впрочем, Фрисс сделал вид, что не заметил его. — Не трудись. Я уже подумал обо всем. Верные люди уже в Нуанне, и они наготове. — Кто они? — Киаттцы, конечно. Золото каана творит чудеса… Фрисс передернул плечами. — Не все киаттцы так же продажны, как ты… — Или как ты, ваше величество… Что же касается Карраха… Его нужно задержать. Ар-Угай выслал отряд, он будет здесь через два-три дня. — У меня нет войска, — выдавил Фрисс. — Как я задержу почти целую тьму конницы? — Есть много путей. Например, заставить Карраха штурмовать Оро. Фрисс поднял голову, помедлил: — Хорошо. Мне надо подумать… * * * В каземате было полутемно, но она, королева Арисса, не нуждалась в свете: ее ослепили палачи Аххага, когда аххумы вошли в Оро. Аххаг приказал найти и убить всех трех сыновей короля Эрисса. Но сыновья исчезли; о старшем говорили, что он давным-давно покинул дом и, будучи чудаком и поэтом, скитается где-то, лишь время от времени посылая весточки о себе. Средний сын ушел в плаванье с купеческим кораблем в далекий Ринрут. Но корабль был захвачен пиратами, и средний сын то ли погиб, то ли был продан в рабство. Младший же сын был неотлучно с матерью, занимался науками, и, по всей видимости, сбежал из королевской крепости Рисс-Та-Оро как раз в тот момент, когда аххумские войска входили в город. Аххаг объявил награду за поимку сыновей короля. Поиски продолжались несколько месяцев, но ни к чему не привели. Впрочем, Аххаг рассчитывал, что рано или поздно они вернутся в крепость, — к матери-королеве. Вместе с королевой-матерью была ослеплена ее служанка, старуха, жившая в Рисс-Та-Оро с незапамятных времен. Арисса услышала звон ключа и приподнялась с лежанки, с которой редко поднималась в последнее время: неизвестная болезнь раздула ее ноги. Старая служанка Каласса, сидевшая на скамеечке у лежанки, тоже повернулась на звук. — Добрый день, Фрисс, — сказала Арисса дрогнувшим голосом. — Как твое здоровье, сынок? — Прекрасно, — ответил Фрисс и подошел к лежанке. Недовольно повел носом: от матери пахло затхлостью, мочой и чем-то еще; все вместе было, наверное, запахом немощной старости. — Лучше расскажи мне о своем здоровье. — Не знаю, сын. Ноги пухнут и болят. А лекарь, которого ты прислал, говорит, что надо отнять их совсем. — Неужели так плохо? Ты ведь еще позавчера… — или это было вчера? — вставала и ходила. — Да, с помощью палки. Но палку у меня отняла стража. Фрисс поморщился. — Я прикажу, чтобы палку вернули. Тебе нужно еще что-нибудь? — Спасибо, Фрисс. У меня все есть. Кроме глаз… Она, как обычно, заплакала. Каласса угрюмо стала вытирать ей слезы. — Хватит плакать, — сказал Фрисс. — Слезами не поможешь делу и глаз не вернешь. Когда мы победим аххумов, я пришлю тебе самых лучших лекарей, каких только смогу отыскать. — Нет, — качнула головой Арисса. — Всех лучших аххумы увели с собой. В дальнем, совсем темном углу на соломенной подстилке завозился Ибрисс. Это был толстый пятидесятилетний мужчина с длинными черными волосами, давно немытыми и свалявшимися, в рваной одежде простолюдина. — Фрисс пришел? — спросил он. — Фрисс. Здравствуй, брат! Он поднялся и подковылял к Фриссу, глядя на него безмятежно, и, из-за невысокого роста, снизу вверх. — Вино, которое ты принес вчера, было очень хорошим, — безмятежно сказал он. — Я хорошо выспался. Фрисс слегка отодвинулся: от Ибрисса тоже нехорошо пахло. — Я принесу еще, — сказал он. — Дело не в вине, — живо отозвался Ибрисс. — Почему ты больше не пускаешь меня в библиотеку? — Потому, что в последний раз ты разорвал несколько книг. Очень дорогих книг. — Там была написана неправда, — сказал Ибрисс. — Это манускрипты по географии. А я знаю географию. Знаешь, где я был? В Тсуре. Я даже плавал по Тобарре. Я много путешествовал, Фрисс. — Знаю, — отозвался Фрисс. — И, кстати, почему ты не пускаешь меня в город? Я люблю ходить. — Потому, что ты болен. — Болен? А, да. У меня не все в порядке с головой. Я помню, ты говорил. Да, наверное, не в порядке. Но прогулка была бы мне полезной… — Хорошо, — сделав над собой усилие, сказал Фрисс. — Я распоряжусь. Тебе дадут книги. И выпустят на прогулку. Но только не надолго… Видишь ли… В последний раз, когда тебя выпускали… — Ровно тридцать четыре дня назад, — уточнил Ибрисс с прежней безмятежностью. — А? Да… Так вот, стражники доложили, что ты вышел на площадь и собрал толпу. — Я читал им свои последние стихи, — Ибрисс приосанился. — Это хорошие стихи, людям нравится. И еще рассказывал о своих странствиях. Люди всегда собираются послушать… — Они собрались послушать сумасшедшего! — рявкнул Фрисс, не в силах больше сдерживаться. — О чем ты рассказывал? О том, как я был пленником каана? — И об этом — тоже… Фрисс отвесил Ибриссу такую пощечину, что тот пошатнулся. Из носа у него пошла кровь, он испуганно стал вытирать ее. — Если ты еще раз хоть кому-нибудь скажешь хоть слово обо мне… — начал он угрожающе. — Не бей его, Фрисс! — королева снова приподнялась, с беспокойством прислушиваясь. — Он не сделал тебе ничего плохого! — А хорошего? Что он сделал мне хорошего? — Фрисс повернулся к матери. — Да и ты тоже. Вы связали меня по рукам и ногам!.. — Прости, если это так. Мы ведь стараемся не мешать тебе, Фрисс… — Плохо стараетесь. — Что ж, нам остается только умереть. Может быть, тогда мы совсем перестанем тебе мешать… Она снова заплакала, а Фрисс сжал кулаки и едва не зарычал от бешенства. Он повернулся к дверям, но расслышал бормотанье Калассы: |