Онлайн книга «Гонец московский»
|
– Ай, молодец! – похвалил его Любомир. – Умище-то не пропьешь! Верно я говорю, православные? Толпа загудела: – Точно! – Правильно! – В Кремль его! Пущай князь решает! – Значит, согласны вы, чтоб головника князь судил? – гнул свое дальше седой дружинник. – Хотя какой он головник?! Вон он, Емельян Олексич! Поглядите, кто не верит на слово! Живой стоит! Целехонький! Только за живот держится… – Верно! – отвечали люди. – Живой! – И Мишка вроде как не убитый. Юшка из носа? Так это у молодых не в диковину. Сами подрались, сами помирились… – Спасибо тебе, Любомир Жданович! – чинно проговорил белый как лунь дед. Такому давно пора на печи сидеть, косточки греть да внучатам сказки сказывать. Одному Богу ведомо, зачем его понесло на торжище? – Да за что же спасибо? – приподнял бровь всадник. – Не дал греха на душу взять. От смертоубийства удержал, – все так же неторопливо и веско объяснил старик. – Ну! – хмыкнул Любомир. – Тут мне добавить нечего. Удержал так удержал. Грешен. Каюсь. По рядам плотно сгрудившихся людей волной прокатились смешки. – Все, православные! Идите по своим делам! А то без товара останетесь. Чем тогда семьи кормить станете? – махнул рукой дружинник, а сам неторопливо подъехал к неподвижно застывшему Никите. – Откуда будешь такой, прыткий? – внимательно пробежал взглядом, словно цепкими пальцами ощупал. Все подметил, все определил раз и навсегда – и постав ног, и обманчиво расслабленный хват на давно остановившемся посохе. Нютку, растопырившую руки в неуклюжей попытке защитить – и ту разглядел. – Издалече, – отвечал Никита. Любомир ему нравился. Уверенностью и спокойствием напоминал Горазда. Именно поэтому парень решил держаться настороже. Нельзя поддаваться чувствам. Расслабишься – сожрут и косточки сплюнут. – Никак тверич? – подметил его выговор седой. – Оттуда. Верно. А что, нельзя? – Тверичам дорога на московский торг не заказана. Только зачем же палкой махать, бояр калечить? – Я первым в драку не лез, – стоял на своем парень. – Да неужто? – Кто меня плетью ожег? Боярин ваш… – А ты такой гордый, что уж и плетью нельзя? – Я – не холоп. – А кто же ты? – Человек. – Вона как! – протянул Любомир. И повторил, будто пробуя слово на вкус: – Человек! Не приучил разве вас Михаил Ярославич к покорности? Никита только плечами пожал. Что тут ответить? Он о князе тверском и не слышал, почитай, ничего, кроме того, что успел поведать дед Илья. И с дружинниками Михаила Ярославича первый раз столкнулся, когда боярин Акинф пожаловал в гости к Горазду. – Крут ваш князь. Ох, крут. Не понаслышке знаю, – прищурился седой. – Что ж молчишь, парень? – Нечего мне говорить. Толпа вокруг заметно поредела. Одно дело – на драку глазеть, а то и всем миром чужака пришлого отделать, а совсем другое – слушать неспешную беседу. Да и вопросы дядька Любомир задает простые и будничные. К чему там прислушиваться? Нет, скучно… – Домой беги, – яростно зашипел Никита на ухо Нютке. – К дядьке Прохору! Нечего тебе тут делать! – Я тебя не брошу! – отвечала девка. Вот упрямая! – Иди-иди! Я сам управлюсь. – Не пойду. Ты гость наш… – Иди, я сказал! Седой с интересом наблюдал за их перепалкой. – Девчонка с тобой? – Нет! – ответил Никита. – Да! – одновременно с ним ляпнула Нютка. Любомир рассмеялся. Покачал головой. Тем временем Емельян Олексич отдышался. Зло гаркнул на стремянного Мишку, который продолжал размазывать розовые сопли по реденьким усам. Тот промямлил что-то виновато и побежал искать коня. – Кем драться-то учен? – без предупреждения спросил Любомир. – Дядькой Гораздом… – проговорился парень. И прикусил язык, но было уже поздно. – Гораздом, говоришь? Слыхал я об одном отшельнике, которого Гораздом зовут. Сколько раз его звали князья – и московские, и тверские, и рязанские – учить дружину бою оружному и рукомашному. А он ни в какую… Гонцам отвечал, что самому Александру Ярославичу Невскому служил, а больше ни единому князю не станет. Гордый. И упрямый. Никита удивился, хоть и постарался не подать виду. Он и знать не знал, что его учителя, оказывается, все окрестные князья звали к себе в дружину. – От московских князей еще при Даниле Александровиче ездили. Вот Олекса Ратшич и ездил, – Любомир кивнул на боярина Емельяна. – Его тятька, стало быть… Старый дружинник замолчал. Видать, минувшие дни вспомнились. Емельян Олексич с помощью Мишки забрался на подведенного коня и теперь срывал злость на спутнике, вполголоса выговаривая ему. Лишь бросал исподтишка косые взгляды на Никиту. – Отведи меня в Кремль, почтенный Любомир Жданович, – попросил парень. – Что-о? – удивился старый дружинник. – Ты никак княжеского суда просить захотел? Я-то думал… – Не суда, – мотнул головой Никита. – Мне ему послание от Горазда передать нужно. Очень нужно. Я затем и в Москву пришел. – Вона как… А не боишься? Сперва ведь отвечать придется за то, что тут натворил. – Отвечу, если надо. – А ты смелый. – Мне очень нужно передать слова Горазда. Я бы хоть так, хоть сяк в Кремль пошел бы. В ворота не пустили бы, через городню [36] бы полез. – А поймали бы? – улыбнулся Любомир. – Просил бы встречи с князем. – А взашей бы выгнали? – А я опять полез бы. – А в подпол бросили бы? – Убег бы… – Вона как! Молодец. Уважаю. – Так сведешь меня к князю Юрию? А, Любомир Жданович? – К Юрию не сведу. Заметив разочарованный взгляд парня, воин пояснил: – Юрий Данилович уехал в Новгород. По делам. По каким, не спрашивай – не твоего ума дела. – Я и не спрашиваю… – Вот и правильно. А к Ивану сведу. Попробую добиться для тебя княжьей милости. – Спасибо тебе, почтенный Любомир Жданович, век не забуду! – Никита поклонился дружиннику в пояс. – Не радуйся прежде времени. Князь Иван Данилович справедлив, но суров. – Бог не выдаст, свинья не съест. |