Онлайн книга «Пасынок судьбы»
|
— Вот как? — Пан Тишило дернул себя за ус. — Кто бы это мог? — И правда, — поддакнул Олешек. — Кто бы это мог быть, а? — Ума не приложу… — потер затылок Годимир. — Да! А что это за бродяга? Откуда взялся? — Рыцарь схватил за рукав подошедшего кстати Андруха. Корчмарь опасливо попятился, оберегая широкое блюдо с галушками, политыми сметаной. Сказал недоуменно: — Да кто его знает, пан рыцарь? Пришел, попросился хоть в уголке посидеть. Ну, ясное дело, я его покормил… Не звери все-таки. — Да, крендель хитровыкрученный, — согласился Олешек. — Ты раньше его видел? Кто такой — знаешь? — Не-ет! — Андрух затряс головой. — Первый раз вижу! — плюхнул блюдо на стол и убежал. — Ну… так паны рыцари… — несмело проговорил рыжебородый купец. — Договоримся, чтобы вместе на Ошмяны? Или… — Он ткнул кулаком своего молчаливого спутника. Тот закивал так размашисто, что едва носом в сметану не нырнул. Годимир взглянул на пана Тишило. Он старший. Как скажет, так и будет. Полещук думал недолго: — Ладно. Утро вечера мудренее. Так ведь? Выспимся, а там видно будет. * * * Ночью Годимир боялся уснуть, ворочаясь на охапке свежего сена. Рядом храпел рыцарь Конская Голова, тихонько посапывал носом Олешек. Конечно! Им-то чего бояться? Небось острозубые чудовища с зеленой кожей не снятся. А тут лежишь — спать хочется, а глаза закрывать боязно. Что еще привидится? Какой кошмар? Из соседней комнаты — а было их в корчме всего две, и рыцари заняли более просторную — доносились рулады купцов. Говорят, есть на дальнем юге, в пустыне на окраинных землях Басурмани, страшный зверь рыжий да полосатый. Лев называется. Тамошние рыцари за честь считают с тем зверем сразиться и шкурами поверженных чудовищ частенько украшают коней, используя их вместо чепраков, а один знаменитый рыцарь носил шкуру львиную вместо плаща. Но у него на то особое право было — говорят, голыми руками хищника задушил. Скорее всего, врут, но легенда красивая. Так вот — зверь-лев, когда на охоту выходит, рычит страшно, ибо не видит необходимости к добыче тайно подкрадываться, а напротив, честно предупреждает ее — спасайтесь, мол, кто сумеет. Вот и Ходась с Дямидом рычали похлеще иного льва. Если б в лесу ночевали, не всякий зверь рискнул бы приблизиться. После полуночи Жит растолкал Ратиша, и парень отправился во двор сменить охранявшего ранее коней Бажена. Не успел румяный паренек, зевающий с риском вывихнуть челюсть, улечься на отведенном ему в уголке месте, как со двора раздался протяжный, переливчатый свист. — А? Что? — вскочил Жит, подслеповато озираясь. — Идем поглядим, — поднялся Годимир. — Чего глядеть? — сразу насупился старый слуга. — Мало ли кому что в голову… Э! Ты что делаешь? Бытковец молча подхватил меч все еще мирно спящего пана Тишило. Что тратить силы попусту, убеждать человека, который заранее твоих доводов слушать не хочет? — Эй! Стой, погоди! — возглас Жита догнал Годимира уже на лестнице, но рыцарь и не подумал обернуться или остановиться. Пробежал наискось через обеденный зал. Толкнул дверь. Летняя ночь дохнула в лицо прохладой и свежестью, душистым ароматом подсушенного сена и острым запахом навоза от большой кучи около коновязи. Плотные облака скрывали луну, погружая постройки, ближний лес, лужок и огороженную леваду позади корчмы во мрак. В темноте встревоженно фыркали кони, топали копытами. Кто же свистел? Кому не спится в ночь глухую? Некстати пришедшая на ум скабрезная присказка рассмешила Годимира, и он прыснул в кулак. Вот вечно так — ни к селу, ни к городу… От коновязи долетел слабый вскрик. Это еще что? Метнулась черным сгустком тень, плотнее окружающего ее мрака. За ней вторая. Потом третья. — Кто там? — Рыцарь выхватил меч, бережно опустив ножны у порога. Тишина. Только сопят напуганные кони. И вдруг — звук удара! Сдавленный стон. Годимир более не мешкал. От дверей корчмы до коновязи каких-то два десятка шагов. А может, и полтора… Кто их считал? У крайнего столба рыцарь перецепился через что-то и упал. Упал прямо на слабо шевелящегося человека. Ну, точно человека. Вот край гамбезона, вот пояс с пустыми ножнами от корда… Ратиш? — Ты чего? — шепнул словенец, но оруженосец лишь застонал в ответ. За окном корчмы, внутри, мелькнул красноватый отсвет. Должно быть, кто-то зажег плошку с жиром или лучину. Выставив острие меча перед собой на уровне живота, Годимир сделал шаг, другой… Внезапное движение воздуха — что-то сродни дуновению ветерка, но откуда в такую тихую ночь? — заставило его отпрянуть. Вот поэтому шип просвистевшего рядом с его головой кистеня лишь оцарапал щеку. В ответ рыцарь ткнул мечом. — Курва-мать! — выкрикнул с неожиданно визгливыми нотками незнакомый голос. Раз ругается, значит живой. Годимир замахнулся, намереваясь в этот раз распластать невидимого врага напополам. — Э-гэ-гэй!!! — на крыльцо, если позволительно так назвать полторы ступеньки пред входом в корчму, выскочил пан Конская Голова. — Что там? Рядом с ним появился Ходась, высоко поднявший факел над головой. Борода его сверкала и искрилась, как хорошо разогретая полоса железа в кузнечном горне. Длинные блики, протянувшиеся через подворье, высветили бородатое, перекошенное от ярости лицо, мерцающий полукруг раскрученной цепочки, коротки толстые пальцы на блестящей рукояти. А потом справа от противника Годимира выросли из мрака неясные очертания человека в лохмотьях. Неуловимое движение. Разбойник охнул, припал на одно колено. Еще взмах. Корявый кол с сухим треском врезался в лохматую голову чуть повыше уха. — Стой! Ты что? — озадаченно выкрикнул рыцарь. Ответа не последовало. Бродяга, а перемотанная тряпкой голова представляла лучше герба на суркотте, согнулся и нырнул под жердь, к которой крепились конские чембуры. Каких-то полтора-два шага отошел, а растворился во мраке, словно его и не было. Сзади, громко топоча сапогами, подбегали пан Тишило, зевающий Бажен, Ходась и Дямид. Последний с толстой жердиной, подхваченной, скорее всего, из кучи у плетня — должно быть, Андрух приготовил новый сарай покрыть. — Что? Что случилось? Ходась подсветил факелом, и бело-красный рыцарь крякнул: — Вот так — так! Ты что ли его? — Нет, — тряхнул головой Годимир. — Не я… — Жаль… А это что? Ратиш? Так ведь? Оруженосец лежал лицом к облачному небу, раскинув руки. Черный мазок на виске и пустые ножны корда на поясе. Это через него и споткнулся рыцарь. |