Онлайн книга «Горячие ветры Севера. Книга 3. Закатный ураган»
|
– Заходите! – крикнул я в двери. Сколько заняла схватка? Они там ждут, волнуются… А когда обернулся, то увидел безумные глаза Терциела и направленный на меня самострел. Медленно, как в страшном сне, палец нажал на спусковую скобу, тугой жгут из крученых медвежьих жил толкнул бельт. Стальной граненый штырь сорвался с желобка и полетел… В меня. Я следил как завороженный за приближающейся смертью. Попытаться уклониться? А выйдет? Скорее всего, нет. Как она успела? Зачем решилась на бессмысленную жертву? Гелка втиснулась между мной и острием бельта. Дотянулась в нелепом, неловком падении. С чмоканьем сталь вонзилась ей в спину, с левой стороны, где-то возле лопатки. Моих ушей достиг жалобный вскрик, и тут же время понеслось с обычной скоростью. Или даже быстрее. Истошно заорал Гуня, проносясь мимо меня. Тяжелый сапог выбил самострел из ладони Терциела. Здоровущий кулак, с добрую репу величиной, врезался чародею в ухо. Жрец мешком отлетел к стене, ударился о нее плечом и безвольно сполз. Я успел подхватить Гелку на руки. Не дал упасть, а осторожно уложил лицом вниз. Граненый бельт торчал пальца на четыре. Он вошел между позвоночником и левой лопаткой. Легкие, аорта… Сердце вряд ли затронуто, раз еще жива. Холщовая рубаха и теплая меховая безрукавка быстро напитывались кровью. Несмотря на то, что я придерживал Гелку за плечо, Сила не ощущалась. Наверное, слишком сильная боль блокирует ее возможность притягивать Силу. Как же это плохо! Значит, я не смогу ее вылечить. Остановить кровь, ускорить заживление… Без магии ничего не выйдет. Глан опустился рядом на одно колено: – Плохо дело? Я вздохнул. Что тут ответишь? Кровь бы остановить. Перевязать. Но для этого нужно бельт вытащить. А я не смогу, зная, что любое неосторожное движение убьет ее. Убьет мою дочку, которую я так и не удочерил по правилам. – У-у, трупоед… – Бейона шагнула к лежащему без сознания Терциелу. В ее опущенной руке, скрываясь в складках юбки, мелькнул корд. Я бросился вперед. Схватил ее за руку. Богатырем я никогда не был, но восемь лет кайлом в забое отмахал, а это что-то да значит. Пригорянка дернулась, но вырваться не смогла. – Ты чего, Молчун? – Стой! Погоди! Ты кровь остановить сможешь? – Да не лечила я никогда. – Ну, попробуй! – А сам? – Да я ж без Силы… – Амулеты поищи, – вмешался Сотник. – Могли на пол свалиться. Гуня сорвал со стены факел, посветил. Ага, как же. Откуда там амулетам взяться? Сам я и постарался. Все в пыль развеялись. – Стрыгай мне в печенку! – Бейона с силой вогнала корд в ножку стола. Спасибо, что не под ребро кому-нибудь. Терциелу, например. Терциелу! Вот полноправный жрец. Хорошо обученный, опытный. Уверен, и в лечении толк знает. Я схватил его за грудки, приподнял. Хотел ровно усадить и поговорить как подобает. Но жрец завалился на бок, отирая спиной стену. – Ну, ты и врезал, – услышал я за спиной голос пригорянки. – Не убил хоть? И виноватый бас Лыгора: – Дык, кто его знает-то. От души приложил. – Живой он, живой, – отрывисто бросил я, не оборачиваясь. – В обмороке, похоже. Бейона, кажется, раньше других догадалась, зачем мне нужен Терциел. – По щекам его похлопай, – посоветовала она. Что по щекам? Водой бы его окатить холодной. Да воду пока принесешь, дочка кровью изойдет. Тем не менее я пошлепал чародея по щекам. Вначале легонько, потом сильнее, а потом и вовсе «от души», почти как «речной ястреб». Сущий Вовне! Сотвори чудо! Я же тебя никогда ни о чем не просил. И чудо свершилось. Терциел открыл глаза. Охнул. Попытался снова опустить веки. Этой возможности я ему не дал. Встряхнул, забирая в кулак побольше светло-коричневой ткани. Подтянул поближе и, глядя в серые, какие-то блеклые глаза, яростно прошипел: – Иди и лечи… Он непонимающе заморгал, и тогда я швырнул его, как куль с пенькою, на середину разгромленного кабинета, туда, где Глан, стоя на коленях, придерживал в ладонях Гелкину голову. – Ну, видишь, что сотворил? Лечи! Терциел подполз на четвереньках к раненой девчонке. Притронулся кончиками пальцев к напитавшейся кровью овчине. Прохрипел: – Амулет! – Нет амулетов, – жестко произнесла Бейона. – Мне нужен амулет, – повторил жрец. – Нету, лечи так. – Я почувствовал, как в груди закипает глухое бешенство. Как калечить, так ему амулеты без надобности, а как лечить – подавай. – Я не могу без амулетов, – неожиданно твердо заявил Терциел. – Она умрет. И тут меня прорвало. Знаю ведь, безоружных пленных бить нехорошо, а не удержался. Носок моего сапога врезался чародею в бок, под ребра. Он согнулся и перекатился на спину. А я ударил еще раз, стараясь попасть по зубам. Терциел немножко отвернул голову, и подошва только мазанула по подбородку. – Если она умрет, – заорал я, не помня себя от гнева, – ты ее не переживешь! И я обещаю тебе все круги Преисподней! Лечи! Ну! Я еще занес ногу, но бить не стал. Почувствовал вдруг отвращение. Будто в кучу гнилой капусты тычу сапогами. А следом пришли презрение и жалость к растрепанному человеку, корчащемуся на полу в измаранном жреческом балахоне, с побагровевшим от удара Гуни ухом, с обреченностью в глазах, достойной больше барана, над горлом которого занесли нож. – Ладно! Пошел вон, мразь. Почему никто не остановил меня? Стояли и равнодушно смотрели, как я бью его. Бью человека, который ответить мне не может, даже боится заслониться локтем от пинков. Я махнул рукой: – Уползай, убийца. И сплюнул. Кажется, попал на подол мантии. Терциел, натужно кряхтя, сел. Посмотрел на меня снизу вверх. – Кто она тебе, дикарь? – Дочка! Тебе-то что за… – Я буду лечить ее. Вначале я не поверил ушам. С чего бы это он так раздобрился? Но потом подозрения отступили. Не до них стало. Первым делом Терциел провел ладонью Гелке по лицу, погружая в сон. Вцепился в черенок бельта и рывком вытащил его из раны. Хлынула кровь. Я испугался, что ее не остановить, но жрец справился. Зажал рану ладонью, напряженный и сосредоточенный. Ему тоже приходилось нелегко. По своему опыту знаю, одновременно собирать Силу из Мирового Аэра, концентрировать ее в себе, а не в амулете, накапливать достаточное количество и тут же преобразовывать в стихийную и использовать – это не гарнец сушеного винограда умолотить. Не всякий сумеет. Но Терциел, видимо, не зря носил светло-коричневую мантию. |