Онлайн книга «Обряд Ворлока»
|
— Не знаю… — честно ответил парень. — Сам Нуад явился, чтобы поддержать нас? — Похоже… — Сегодня великий день! — полузадушенно каркнула Керидвена. — День великой славы Туата Де Дананн! «А урманских богов они не замечают? — подумал Вратко. — А Перуна? А Цернунноса с Огмиосом? Любопытно было бы дать заглянуть в котел Гуннару или Олафу… Или Вульферу? Или Димитрию? Кого они увидят?» — Смотри! Саксы теснят врага! — прохрипела Керидвена. И правда, воины Гарольда остановили наступление рыцарей на правом крыле, как совсем недавно на левом, и потихоньку переходили в наступление. Вздымались топоры. Ржали кони. Трепетали знамена. Нормандцы сопротивлялись отчаянно, но когда к ополченцам-саксам присоединились всадники английского короля — таны и их ближние дружинники, стоявшие до того в засаде, — не выдержали и повернули коней. Радостные крики вознеслись к небу. Благосклонно улыбнулись взирающие сверху боги. Тор почесал бороду, а Луг шепнул что-то на ухо Нуаду. «Видно, одно их присутствие помогает саксам, — успокаиваясь, подумал парень. — Теперь, когда мое обещание королеве будет исполнено…» Его мысли прервал голос бенедиктинца. Per singulos dies benedicimus te; Et laudamus Nomen tuum in saeculum, et in saeculum saeculi. Dignare, Domine, die isto sine peccato nos custodire. [147] Вратко увидел его. Бернар вытащил из-под одеяния маленький ларец, длиной в пядь, а шириной не больше двух вершков. Темное дерево не блестело на солнце, будто поглощая лучи. Новгородец узнал шкатулку. Эдгар Эдвардссон предал ее священнику перед сражением у Стэмфордского моста. Там хранился ноготь Иисуса Христа, остриженный у Сына Божьего вскоре после снятия с креста. «Чернорясый» поднес ларец к губам и благоговейно прикоснулся к крышечке. Miserere nostri domine, miserere nostri. Fiat misericordia tua, Domine, super nos, quemadmodum speravimus in te. In te, Domine, speravi: non confundar in aeternum. [148] Затаив дыхание, словен смотрел, как из тумана над рядами нормандских рыцарей соткался силуэт. Невысокий мужчина не отличался шириной плеч и могучим телосложением. Не воин, не боец. Узкое лицо обрамлено темно-русой, слегка кудрявой бородкой. Карие глаза обведены кругами — свидетельство бессонных ночей и долгих размышлений. На челе сочились кровью глубокие царапины. Одет в простую, из некрашеного полотна рубаху длиной до середины бедра. Ни вышивки, ни рисунка… На ногах потрепанные, пропыленные сандалии. Еще до того, как новоприбывший бог поднял руки и сползшие рукава обнажили сквозные раны на запястьях, Вратко узнал его. Сам Иисус Христос! Урманы и королева Маб называли его Белым Богом. Почему белый? Может, они имели в виду чистоту помыслов и сердца Сына Божьего? Per signum crucis de inimicis nostris libera nos, Deus noster. In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen. [149] Иисус простер к языческим богам открытые ладони. Кротостью и прощением дышало его лицо. В ответ Тор зарычал и поднял Мйольнир, Цернуннос наклонил голову, будто бы намереваясь бодаться, а Мананнан схватился за рукоять меча. Укоризненно покачав головой, Иисус шагнул вперед. Позади нормандских рядов надрывался отец Бернар: Anima Christi, sanctifica me. Corpus Christi, salve me. Sanguis Christi, inebria me. Aqua lateris Christi, lava me. Passio Christi. conforta me. [150] Его слова подхватили сгрудившиеся вокруг бенедиктинцы. О bone lesu, exaudi me. Infra tua vulnera absconde me. Ne permittas me separari a te. Ab hoste maligno defende me. In hora mortis meae voca me. Et iube me venire ad te, ut cum Sanctis tuis laudem te in saecula saeculorum. Amen. [151] К удивлению новгородца, первым из вызванных им богов не выдержал Огмиос. Вот тебе и бог мудрости! Плешивый неуловимым движением вскинул лук и натянул тетиву. Стрела с шелестом устремилась прямиком к сердцу Иисуса. Погибший на кресте будто бы нехотя отодвинулся в сторону, пропуская наконечник в волоске от рубахи. «Что они творят! — ужаснулся Вратко. — Разве богам пристойно сражаться между собой?!!» Вторым сорвался Тор. Оно и понятно — гроза йотунов никогда не отличался спокойным нравом. Крякнув, он послал Мйольнир в полет. И свершилось чудо! Молот, расколотивший столько великаньих и тролльих черепов, отлетел от раскрытой ладони сына Марии. Закувыркался воздухе и истаял, слившись с туманом. Рыжебородый ас очумело уставился на противника. Перевел взгляд на пальцы, сжатые в кулаки. Едва только не почесал в затылке… А Иисус сделал еще один шаг, качая головой и нахмурив брови. Он словно хотел сказать: «Одумайтесь, братья! Вы не ведаете, что творите!» Одноглазый Хрофт крутанул над головой копье. Остро отточенное лезвие Гунгнира запело, рассекая воздух. Словену померещились две черные тени, рванувшиеся прочь от Отца Богов к поднебесью. Хугин и Мунин [152] с хриплым карканьем спешили прочь от битвы. Горестно завыли вдалеке Гери и Фреки. [153] |