Онлайн книга «На краю империи. Камчатский излом»
– Ну, вроде не бывал там никто… – слегка растерялся писарь. – Опять же, может, она с землей Российской соединение имеет… – Не, не имеет, – рассмеялся Митька. – Однако ж, где чухчи живут, там меж берегами расстояние малое. – А ты почем знаешь?! – оторопел писарь. – Да тутошние, поди, все знают! – заверил служилый. – Бывать, кажись, из наших никто не бывал, но рассказы слыхивали. – Во бля… – почесал затылок Степан Алексеевич. – Вам там, в Петербурхе, поди, не слыхать и не видать ничего, а мы-то местные! – вдохновился Митька. – Небось и про Семейку не слыхивали? – Какого еще Семейку?! – недовольно буркнул писарь. – Да был такой казак якутского полку, лет сто назад. Так он с командой из Ковымы-реки вышел и вдоль чухотской земли плыл до Анадыра-реки. На ней он острог срубил – Анадырский. Про острог-то такой слыхал небось? – Слыхал… – Ну, так прикинь, где Ковыма, а где Анадыр! – Почем я знаю?! – начал злиться писарь. – Географиям не обучен! Митька прямо-таки наслаждался своим превосходством над столичным гостем. А может, это водка с отвычки так на него подействовала. – А скажи, Лексеич, по что вы корапь в Охотске не построили? Там народ навычный, а здесь, кажись, ранее такого не бывало. – Построили в Охотске, – с некоторой гордостью объявил писарь, – и «Фортуной» нарекли. На нем да на старой лодии мы в Большерецк и приплыли. – Ну! – восхитился Митька. – А чо ж вы сразу на Нижний острог не пошли? – Так земля же тут! – Тут, да не там! – принялся объяснять служилый. – От того места, где Большая река в море падает, на юг недалече нос имеется – Курильской Лопаткой зовется. Коли тот нос объехать и вдоль берега на байдарах идти, дней через десять река Камчатка будет, а там и Нижний недалече. На корабле, поди, и того скорее будет! – Ты, Митрий, умней начальства себя мнишь? – обиделся писарь. – Умней капитана нашего его благородия Витуса Иваныча?! Он же из Неметчины родом, он там все науки превзошел, а ты, сиволапый, его поучать собрался?! – Да я ничо… – стушевался Митька. – Шутку ю только. Ты бы эта, Степан Лексеич, плеснул бы еще чуток… за этого вашего… Витауса, а? – Добро, – кивнул писарь. – И делом займемся! – С богом! – Митька выдохнул и закинул в пасть вонючую жидкость. – Авось не последняя! Писарь смахнул со стола объедки, подправил пальцами фитилек свечи, вытер их о рубаху и извлек чистый лист бумаги. Потом посмотрел на свет кончик пера и вытащил пробку из пузырька с чернилами: – Перво-наперво пропишем про тебя – кто ты есть и по что идешь. А потом я приказ заказчику перебелю. Значит, так: «Верхнекамчатского острогу служилой казак Димитрей Иванов…» – Ты запамятовал, Степан Лексеич, – робко перебил Митька. – Большерецкого острогу я Митрей Малахов, Иванов сын… – Ась? – Писарь вскинул голову и, прищурившись, уставился на Митьку. – Я памятливый. – Лису дам, – после паузы вздохнул служилый. – Без обману. – Лису, говоришь… – призадумался писарь. – А может, тебя на гербовой бумаге прописать? Она больше силы иметь будет. – Сделай милость! – обрадовался Митька. – Пропишу, только… – Две лисы! – быстро нашелся служилый. – И того – три, – ловко подытожил писарь. – Когда отдашь? – На Покров или ранее… – Не-е, па-арень, – разочарованно протянул Степан Алексеевич, – до Покрова еще дожить надо… – Четыре! – лихо накинул Митька. – По рукам? – Ладно уж, по рукам, – со вздохом согласился писарь. – Теперь сиди смирно и сопи в сторону – свечку мне не колебай! Меньше чем через час, наверное, служилый держал в руках плотный лист сероватой бумаги и всматривался в непонятную вязь букв. Если писарь не обманул, она содержала в себе прощение грехов и избавление от неминуемой мучительной смерти. Митька смотрел, смотрел и вдруг прошептал: – Слышь, Степан Лексеич… – Хрен ли надо?! – возмутился писарь. – Просил же не мешать! – Ты эта, Лексеич, дай попробовать… – Чего?! – Ну, как ты – перышком, а? – Грамотный что ли?! – изумился писарь. – Какое там! Дай перышко, а? – по-детски заныл служилый. – Все равно ж без дела сижу! Надо полагать, просьба была такой необычной, что писарь просто оторопел. Причем настолько, что молча выложил на стол тройку перьев, бывших в употреблении, и лист бумаги, исписанный с двух сторон. – На, поиграйся! Только не здесь – вон, на сундуке! – А чернила?.. – Еп твою мать, – бормотнул писарь и извлек откуда-то еще один пузырек. – Тут, кажись, на дне осталось – тебе хватит. И больше под руку не лезь – коли испорчу лист, убью на хрен! Свет был тусклым, а бумага – шершавой, в чернилах плавали дохлые комары, перья оказались поломанными. Поставив пару клякс, Митька достал ножик, подправил кончик одного из них, и дело сразу пошло лучше. Правда, линии все равно получались очень толстые. Стоя на коленях у сундука, высунув язык, потея и пыхтя от усердия, безграмотный казак водил по бумаге перышком, стараясь повторить на свободных местах написанные ранее буквы. – Ну, все, – сказал писарь и потянулся, хрустнув суставами. – Кажись, осилил! Сейчас зачту, а ты слушай и запоминай – потом с тебя спросится. Митька слушал, и ему казалось, что из одного морока он попал в другой. Заказчику острога предписывалось в кратчайшие сроки предоставить для нужд экспедиции столько-то людей и лодок, а затем приступить к подготовке жилья для прибывающих мастеровых, солдат и матросов, а также временных складов для грузов. Большерецкому казаку Митрию Малахову в обязанность вменялось понуждать заказчика к скорейшему исполнению вышеназванного и о всяком нерадении немедля доносить капитан-лейтенанту Е. И. В. флота Мартыну Шпанбергу. – Высоко вознесся, служилый, – усмехнулся Степан Алексеевич, закончив чтение. – Смотри не упади – расшибешься! – Я того не просил! – слегка испугался Митька. – Тебе всяк скажет: столько людей и батов во всей округе отродясь не бывало! Да и половины не сыщется, тем более разом! – Ясное дело, – охотно согласился писарь. – Указано-то с накидкой. – Эт почто ж? – Молодой ты еще, службы не разумеешь, – мудро усмехнулся старый солдат. – А она, служба-то наша, на грехе да провинности держится. Я, к примеру, чо не исполню – тебя виноватым сделаю, а коль ты не пожелаешь вину принять, так за себя ответчика сыщешь. Или у казаков не так? – Так, конечно… – признал Митька. – В опчем, сколь заказчик людей и лодок не выставит, все одно виноватый будет, да? |