Онлайн книга «Каменный век. Книга 1. Род Волка»
Автора он разыскал по слабому мерцанию светильника в боковом гроте. Его пол был засыпан мелким влажным песком. Старик что-то чертил на нем палочкой. – Все это сделал ты? – Я. И тот я, который был до меня. И тот, кто был до него. – Здесь долго работали много людей? – Здесь работали всегда. С тех пор, как лоурины пришли в эту землю. – А это давно было? – Две руки раз рожденные от воинов сами стали воинами. «Десять поколений, что ли?! – удивился Семен. – То-то ни конца ни краю этой галерее не видно». – И что, в каждом… гм… рождении находится свой художник? – Не в каждом, – вздохнул старик. – Некоторые живут впустую. – А может, они живут для того, чтобы выросли те, кто сможет родить нового мастера? Старик оглянулся и посмотрел на гостя с явным интересом. Во всяком случае, Семену так показалось. – Может быть… Это значит – смысл жизни есть у всех. Интересная мысль. Новая. – Могу я говорить с тобой, Художник? – решил воспользоваться благоприятным моментом Семен. – Можно ли мне задавать глупые вопросы? – Глупые – зачем? – Я дважды умер, а родился только один раз. Моя память неполна. А я хочу быть как все. – Тогда уходи. – Я уйду, конечно. Только скажи, почему ты решил прогнать меня? – Как все можно стать там. Не здесь. – Моя память неполна. Я часто ошибаюсь. Можно ли жить среди Людей и быть не как все? – Нужно. – Это правда?! Ты не смеешься надо мной? Сейчас я уйду… – Останься. Почему ты удивлен? – Ну, как же… Мне казалось, что людям не нравится, когда кто-то выделяется среди них. – Они сказали тебе об этом? – Н-нет, но… Так я ошибся? – Подумай сам. – Думаю об этом все время. Я жил в разных местах, среди разных людей. И всегда мне удавалось заслужить, заработать право быть не как все, оставаться самим собой. Как это сделать здесь, я не знаю. Моя магия тут никому не нужна. Когда я жил один в лесу, то мог добывать себе пищу сам. Здесь я не могу охотиться вместе со всеми. Мне стыдно есть пищу, добытую не мной. Слова «стыд» в языке лоуринов отсутствовало, и Семен употребил выражение, означающее неудобство, плохое самочувствие, тревогу. – Это интересно! – заявил старик. Он окончательно оставил свою работу и повернулся лицом к гостю. – Разве охотник ест мясо только того животного, которое убил сам? – Нет, конечно… Но мне казалось, что каждый человек должен приносить пользу другим, добывать пищу… – Добывать пищу и приносить пользу одно и то же? – Ну, не знаю… Можно, наверное, самому не охотиться, а делать оружие… – Для добывания пищи? – Ну, да – для охоты, для войны с хьюггами. – М-да-а… – Старик задумался. – Твои слова звучат глупо. Но мне почему-то кажется, что ты не говоришь то, что хочешь. Не можешь или боишься. Ты не похож на человека, который считает, что люди приходят в Средний мир, чтобы есть, размножаться и снимать скальпы с хьюггов. – Да, я так не считаю. Но как ты догадался?! Мы никогда не говорили с тобой. – Лицо, – пожал плечами старик. – Я смотрел на твое лицо. Раз я рисую, значит, должен и видеть. – И что же ты увидел? Старик слегка пожал плечами и не ответил. Пришлось продолжать Семену: – Прости, я, наверное, опять говорю глупости. Значит, чтобы жить среди Людей, не нужно становиться таким, как все? – Нужно или ненужно – кому? Каждый становится тем, кем он может стать. Тем, кто может многое, приходится выбирать. – Послушай, Художник! Объясни мне… Или выгони за бестолковость! Вот я откуда-то к вам свалился, и вы признали меня за человека. Если я здесь вообще ничего не стану делать: буду лежать целыми днями и рассматривать облака на небе, – меня не прогонят? Не заставят работать? Будут давать пищу? – А ты хочешь жить именно так? – заинтересовался Художник. – Правда? И сможешь? – Ну-у… Не знаю… – растерялся Семен. Художник приподнял светильник и всмотрелся в лицо собеседника. – Нет, не сможешь, – разочарованно сказал он. – Не получится из тебя Смотрящего На Облака. Ты – воин. Больше, чем на половину. Если только доживешь до старости… Но в Среднем мире тропы воинов коротки. – Смотрящий На Облака?! Старик так и не опустил светильник. Казалось, он не слова слушает, а считывает тонкую мимику лица, может быть, читает по глазам. – Почему ты так удивлен? Такие люди, как и художники, рождаются не в каждом поколении. Но ты сказал правильно: наверное, остальные живут для того, чтобы было от кого появиться таким людям. – Н-ну-у… э-э… Охотники убивают зверей, женщины готовят пищу и рожают детей, старейшины решают, как жить Людям, художник рисует, косторез… А что делает Смотрящий? – Смотрит. – Но зачем?! – Чтобы понять. – Понять ЧТО?! И какая от этого может быть польза Людям? – Ты как ребенок, Семхон, – покачал головой Художник. – Смотрящий На Облака может понять что-то новое о бытии – Высшем или Низшем. А может и не понять – как это угадать заранее? Положив в колчан новую стрелу, никто не может знать, убьет она зверя или уйдет навсегда в пустоту. Это совсем не значит, что ее не нужно было делать. С пустым колчаном ты не сможешь ни попасть в цель, ни промахнуться. – Ну… а если такой человек что-то поймет, но не сможет объяснить Людям? Или они не смогут понять? – Что ж, зверь часто уходит, унося стрелу в своем теле. Это означает лишь, что он не станет добычей стрелка. Его съедят псы или волки, а охотник сделает новую стрелу. – Бр-р! – честно признался Семен, и Художник поощрил его улыбкой. – Я несколько дней смотрел на жизнь людей вашего Рода. Мне казалось, я почти понял ее. А ты все перевернул с ног на голову. – Может быть, ты просто неправильно определил положение того и другого? Есть старая притча о слепом человеке, который долго щупал ствол дерева и пытался понять, почему он покрыт волосами. – Почему же? – Потому что это был не ствол, а нога мамонта. – Ох-хо-хо… – вздохнул Семен. – Похоже, мне придется начинать думать с самого начала. Слушай, а может быть, все дело в том, что я не прошел посвящения? Точнее, прошел, конечно, но растерял память. Старейшины говорили, что есть какие-то тайны, не знать которые нельзя. Что вроде как вновь проходить обряд мне не обязательно, но нужно как-то сообщить их мне. Горностай обещал подумать… |