Онлайн книга «Камень ацтеков»
|
— Заткнись. — Тебе ее не спасти. Положи мушкет, идиот! Где ты его раздобыл, негодяй несчастный? — Купил на деньги, вырученные за глаз Камаштли, и ночью спрятал тут, под соломой. Баррет всмотрелся в толпу и нашел глазами хрупкую, словно бы изломанную фигурку. «Странно, — подумал он. — У меня вроде бы что-то болит изнутри. Точно — это ноет мое сердце. Бедная Лус, она идет сейчас своими босыми ножками по раскаленной земле… Да что же делать-то? Если пристрелить какого-нибудь солдата или монаха, все равно не останется времени перезарядить мушкет». — Баррет, ты, как я посмотрю, распустил сопли, — мрачно буркнул Ланда. — Даже не думай, а то и сам погибнешь, и меня утянешь за собой. — Молчи. — Мне тоже очень жаль несчастную Лус, но наша жалость нужна ей сейчас как вода от ливня позапрошлого сезона. Впрочем, вода-то и пригодилась бы — она могла бы залить костер. Это все отличный сюжет для драмы в трагическом стиле… — Ты сейчас дождешься. — Да я просто шучу от страха. Смотри! Ее привязали к столбу. И опять лезут к ней с уговорами. По-моему, ей стоит покаяться. Это дает более легкий род казни. Впрочем, бедняжка всегда была слишком горда, к тому же она сейчас тронулась рассудком и едва ли понимает, что происходит. Ну вот, инквизиторское красноречие ушло впустую. Сейчас в дело вступит палач… — Пора. Я обещал ей кое-что. Баррет взялся за мушкет, и прицелился прямо в желтое санбенито. — Питер, нет! Ланда повис у англичанина на руке. — Не делай этого, ты, дьявол, безумец! — Я не позволю, чтобы она мучилась в огне. Баррет оттолкнул Ланду так, что тот отлетел к краю карниза. — Погоди! — Ты мне надоел. Испанец, получив пощечину, прижал руку к щеке. — Вот этого я тебе не забуду и не прощу никогда. — Хорошо. Если выживем, то потом подеремся. Ланда в отчаянии закрыл пылающее лицо руками. Потом вскочил и с ловкостью кота вцепился в Баррета. Оба они упали и теперь катались по крыше, рискуя сорваться вниз. Заряженный мушкет бесполезно лежал у карниза. — Пусти! — Не пущу. Не делай глупостей. Англичанин ударил испанца еще раз, в висок, не очень сильно, но так, что полуоглушенный Эрнандо разжал руки. Баррет встал, поднял мушкет, установил его на сошку и прицелился… — Черт возьми, слишком поздно. Хворост уже занялся огнем. Палач бросил факел в костер, отошел в сторону и скрестил на груди руки. Доминиканцы отступились, прикрывая бледными ладонями слегка опаленные лица. Веер жгучих искр взметнулся под бризом и просыпался на их выбритые макушки. — Лус! Лус, прости меня! — Дурак, она тебя не слышит. Силуэт Сармиенто — комок, охваченный огнем, — был похож на сгорающую в пожаре птицу. — Знаешь, что значит «sarmiento» на кастильском? — вдруг спросил Ланда. Глаза испанца странно остановились, огонек безумия разгорелся в них. — Это «виноградная лоза». Засохшие лозы люди бросают в огонь. Это обычное дело, Питер. Баррет молча развернулся и ударил Ланду под ложечку. Тот упал, где стоял, но тут же неловко сел, придерживая ребра. — Пожалуйста, не надо драки. Ты уже колотил меня достаточно. Баррет больше не смотрел в сторону Эрнандо. Он бросил мушкет и не отрывал взгляда от ревущего костра. То жалкое и безжизненное, что еще горело у столба, больше не было Лусией. — Я сейчас сделался клятвопреступником. — Пошли отсюда, — печально предложил де Ланда. — Не горюй, клятвопреступления — совершенно обычное дело. Англичанин, не слушая приятеля, поднял мушкет, положил его на сошку, прицелился и спустил курок испанского замка. Пыль, попавшая в глаза, мешала как следует видеть. Грохот выстрела раздался над полем. Пуля, предназначенная инквизитору, пролетев двести пятьдесят ярдов, миновала его грудь и попала прямо в шею низкорослому Мунтрале. Тот хлопнулся животом вперед и больше не шевелился. — Вот это выстрел! А теперь бежим! — закричал де Ланда. Они вместе, бросив мушкет, скатились по лестнице и пустились прочь. Мгновенная паника охватила толпу. — Пираты! — кричал кто-то. — Англичане! — в том ему вопил другой. — Они штурмуют укрепления! — Они перебили гарнизон! — Они грабят склады… — Морган Жестокий вернулся! Городская стража и помощники Святой палаты в растерянности озирались, не видя врагов. Началась давка, слабых оттеснили едва ли не в горячие угли. Веяние паники пронеслось над полем. — Стойте! — крикнул главный инквизитор Картахены, и этот грозный голос сумел перекрыть шум испуганной толпы. — Стойте, испанцы! Разве вы овцы? Мы под защитой крепости Сан-Фелипе-де-Баррахас. Смотрите на меня — вот я, перед вами. Стою на открытом месте, и под одеждой нет лат. У меня есть вера, и мне не нужна другая защита… Отвага старого доминиканца отрезвила солдат и горожан. Шум понемногу утих. Останься Баррет на месте, он бы, пожалуй, успел перезарядить мушкет и, заодно с Мунтралой, пристрелить ненавистного инквизитора. Впрочем, оба они — и англичанин, и Ланда — уже почти достигли берега. Там возле кромки прибоя темнела небольшая парусная лодка — ланча. Питер прищурился и прикрылся от солнца, рассматривая кучку рыбаков. Они только что выгрузили сети и присели перекусить. Забытый всеми бочонок для воды (и, возможно, не пустой) валялся на песке. Баррет вытащил из-за пояса пистолет с испорченным замком и направил его в лоб пожилому метису. — Брысь отсюда, речная крыса! Безоружные люди не заставили себя упрашивать. Они, бросив сети, улов, повозку и смирного ослика, пустились бежать и поспешно скрылись в тростниках. Баррет забрал воду и влез в лодку, однако предварительно бесцеремонно затолкал туда де Ланду. — Куда ты собрался уплыть? — На Тортугу, черт тебя побери. — На Тортугу?! Чокнутый — на этой скорлупке пересечь Карибское море… — У меня нет выбора. Впрочем, лодка в хорошем состоянии и выглядит довольно прочной. — Прощай, я вылезаю на берег. — Как бы не так. Ты поможешь мне возиться с парусом. Баррет крепко толкнул испанца, мешая ему выбраться. Морская пена облепила их обоих. — Да ты что, Питер! Я ничего не умею, не разбираюсь в парусах, да и что я стану делать на пиратском острове?! — Не важно. Об этом подумаем по дороге. Вперед! Олоне сумел в обычном каноэ проплыть от Юкатана до Тортуги, а я собираюсь сбежать из Картахены. У нас есть вода, найдется и пища. Не трусь! Или ты предпочитаешь симпатичный костер? |