Онлайн книга «Рыцарь»
Я не помнил, как убирал в ножны меч. Видимо, мои руки сделали это механически. Равно как и вытерли клинок о рукав: о ту самую часть рукава, которая виднелась между кольчужным рукавом и наручем. Я поморщился. Ну вот на хрена я это сделал? Теперь уже кровь не отстирать… Латные рукавицы были настоящим произведением искусства. Сочетание кожи и металлических пластин. Весом примерно по полкило каждая. …Полкило? Да что же со мной такое творится?.. – …Вроде бы крови нету, – заявил толстяк, исследовав мою макушку. – Целая, кажись. Я рассеянно кивнул. – А из-за чего вообще он… ну, Гийом этот… из-за чего вообще он до меня докопался? – Ч-чево? – Почему он меня искал? – Так это… – Толстяк недоуменно дернул плечами. – Вы ж про него памфлет сочинили. Еще когда мы в Марселе были. – Памфлет? В Марселе? – Ну да. Неужели не помните? «Раз как-то грозный Гийом де Бош в авиньонском борделе устроил дебош. В канаве заснул и, проснувшись, услышал: „А боров ведь этот на де Боша похож!..“» Там еще четырнадцать куплетов. Говорить? – Потом. С де Бошем все ясно. Теперь расскажи мне, как меня зовут, кто я такой и что мы делали в Марселе. – Кто вы тако… То есть вы совсем-совсем ничего не помните? – Совсем. Итак, кто я такой? – Вы – мой господин, сьер Андрэ де Монгель. Толстяк снова замолчал, решив, видимо, что выдал мне более чем исчерпывающие сведения. Но я так ничего и не вспомнил. Андрэ де Монгель… Это имя не вызвало никаких эмоций, ни шквала воспоминаний – как я втайне надеялся. Просто набор звуков, не более. Поэтому я продолжил давить на толстяка: – Это всего лишь имя. А кто я такой? Чем я занимаюсь, что делаю, где живу? – Вообще-то, – сказал толстяк, – вы живете в Монгеле, в имении вашего батюшки. Но, с другой стороны, вы там не живете вот уже почти восемь лет. А занимаетесь вы… Ну и не знаю, как сказать, ваша милость. Вы же рыцарь. Вот странствуем, сталбыть. Восьмой уж год пошел… – Ах вот как… – задумчиво произнес я. – Значит, рыцарь… Странствующий рыцарь… Было в этих словах что-то… что-то знакомое до боли… и вместе с тем – совершенно неуместное. Мне почему-то вдруг захотелось громко расхохотаться. Но смеяться я не стал. Слишком уж серьезно, со странной смесью материнской заботы и дружеского сочувствия смотрел на меня взволнованный толстяк. – И давно мы с тобой странствуем? – Да вот… Как вернулись из Палестины, так и странствуем. – Из Палестины? – Из Палестины, – значительно подтвердил толстяк. – И давно мы оттуда? – Четвертый год тому уж. – А что мы там делали? И почти не удивился, когда услышал: – Сражались с нечестивцами за Гроб Господень. Я вздохнул: – Оставим пока Палестину в покое. Расскажи мне о моих родителях. Толстяк снова ахнул: – Что, даже батюшку вашего не помните? Вот грех-то какой, прости Господи… – Короче. – Граф де Монгель, значит, отец ваш… Матерью вашей с Жераром была Бланка из Тюи… Только померла она после родов-то… Вы и не знали ее совсем… Красавица была и хозяйка добрая… – Жерар – мой единственный брат? – Да. То есть нет… То есть брат у вас один, но есть еще и сестра. Младшая. Когда ваша матушка померла, господин граф снова женился. На дочери барона фон Штрауфзена. От того брака и сестра ваша, Луиза. – Понятно. А чего мне дома-то не сиделось? – А вот этого уж, – сказал толстяк, – уж вот этого я не знаю. И недоумевающе развел руками в стороны. Подумал немного и добавил: – А коня вашего Принцем зовут. – Ну хорошо, – сказал я. – А куда мы ехали, когда нас нагнал этот… де Бош? Или тоже не знаешь? – Почему же, – обиделся толстяк, – знаю. – И куда? – На запад. Ненадолго в воздухе повисло молчание. – И это все? Просто на запад? – Ну, вообще-то вы собирались в Тулузу, но до нее ж еще переть и переть… И к тому ж, кто вас знает, куда вам посередь дороги повернуть вздумается? Вот так восемь годков назад поехали мы с вами раз в один городок, где, как говорили, церковь построили новую… а вернулись только через четыре года, из Палестины из самой. Я хмыкнул: – И часто мы с тобой так ездили? – Господин мой, – проникновенно сказал толстяк, – все те восемь лет, что я с вами, мы только так и ездили. Дела. – Давай-ка теперь вернемся к тому, с чего начали. Как тебя зовут? – Тибо. Слуга я ваш. Неужели не помните?.. Мы ж с вами всю Палестину… От Акры до Аскелона… Вот напасть-то ведь какая, прости Господи… – Хватит ныть. Подумал бы лучше, что теперь делать. Тибо почесал затылок: – А что делать? В Эжль ехать надо. К епископу. – Зачем нам епископ? Тибо удивился: – Да как же? Чтоб рассказать о поединке. А то ведь еще наплетут всякого… – Самому епископу и рассказать? – Ну да. Это ж его земля. И отпущение он же даст. Индульгенцию. Что такое индульгенция, я у Тибо спрашивать не стал. Пока мы собирали шмотки, у меня крепло мрачное предчувствие насчет предстоящей верховой езды. Вдруг я и на лошадь залезть не сумею. Буду ходить вокруг да около и размышлять, как бы половчее вдеть ногу в стремя. Или свалюсь, едва Принц двинется с места. Предчувствия не оправдались. Мое тело отлично помнило, что ему следует делать, а Принц помнил, что следует делать ему. Мне оставалось только любоваться окрестностями. День выдался прекрасный. Лето, птички поют… лес вокруг… – Скажи, Тибо, – обратился я к своему спутнику, – а когда станет известно о смерти Гийома, у нас не будет неприятностей? Тибо пожал плечами: – Может, и будут. Если родственники у него найдутся. Но он же северянин. Пока еще доберутся до нас эти родственники… – Только родственников нам и надо опасаться? – А кого ж еще? Вы ведь честно его убили. Эжль оказался небольшим городком, окруженным садами и огородами. Ни городской стены, ни частокола вокруг Эжля не было, зато в самом центре громоздилась здоровенная постройка, поначалу принятая мною за крепость. Но это была не крепость. Это был монастырь. |