Онлайн книга «День без вранья»
|
Месяцев ощущал смешанное чувство ненависти, беспомощности и боли. И сквозь этот металлолом особенно незащищенно тянулся росток, вернее – ствол его любви. Как будто содрали кожу и ствол голый. – Кто там? – спросил Андрей. – Предок… Алик вернулся к Андрею. Андрей уже приготовил все, что надо. Алик не умел сам себе вколоть. Не мог найти вену. – Привыкнешь… – пообещал Андрей. Андрей помог Алику. И себе тоже вколол. Сгиб его руки был весь в точках. Они откинулись на диван и стали ждать. – Ну как? – спросил Андрей. – Потолок побежал, – сказал Алик. Потолок бежал быстрей, мерцая белизной. Приближалось нужное состояние. Поговорив с сыном, Месяцев решил дозвониться жене на работу. Номер был занят. Жена с кем-то разговаривала. Она любила трепаться по телефону и буквально купалась в своем голосовом журчанье. Как бывший президент Горбачев. Месяцев хотел набрать еще раз, но возле телефона стояла женщина и ждала. Ее лицо буквально переливалось от нетерпения. Месяцев не любил заставлять ждать, причинять собой неудобства. И еще не любил, когда кто-то дышит в спину. Он вышел из кабины, уступая место. Сел на стул, продолжая думать о Горбачеве. Вообще он был благодарен бывшему президенту. Именно Горбачев, и никто другой, дал ему весь мир, возможность путешествовать и не думать о деньгах. Запад торопливо скупал таланты, которые не нужны были в России. Россия лихорадочно становилась на новые рельсы. Ей не до Шопена. Друзья-музыканты завидовали Месяцеву. А зависть – чувство не безобидное. Жена тщательно скрывала поездки. Она боялась, что вернутся красные и отведут мужа в тюрьму. Месяцев с женой родились в последний год войны, застали Сталина. Совок крепко и надежно сидел в них, как спинной мозг в позвоночнике. Месяцев испытывал к бывшему президенту теплые чувства, однако, когда в последний раз слушал интервью с ним, его речевое кружение, понял, что время Горбачева ушло безвозвратно. На то, что можно сказать за четыре секунды, бывший президент тратил полчаса. Привычка коммуниста: говорить много и ничего не сказать. Как в дурном сне. Женщина, которую он пропустил, высунулась из кабины и спросила: – Вы не дадите мне жетон? В долг? У меня прервалось… У Месяцева был всего один жетон. Он растерянно посмотрел на женщину. Она ждала, шумно дышала, и казалось, сейчас заплачет. Видимо, прервавшийся разговор имел отношение ко всей ее будущей жизни. Месяцев протянул жетон. Оставаться было бессмысленно. Месяцев отошел от автомата. Направился в кинозал. Перед кинозалом продавали билеты. Деньги принимал довольно интеллигентный мужчина инженерского вида. Видимо, он искал себя в новых условиях и пошел продавать билеты. – У вас нет жетонов для автомата? – спросил Месяцев. – Все забрали, – виновато улыбнулся продавец. – Вот посмотрите… Это «посмотрите» и виноватая улыбка еще раз убедили Месяцева в несоответствии человека и его места. Стало немножко грустно. Он купил билет в кино. Шел американский боевик. Гангстеры и полицейские вели разборки, убивали друг друга равнодушно и виртуозно. Стрельнул, убил и пошел себе по своим делам. Жизнь ничего не стоит. «Неужели и русские к этому придут? – с ужасом думал Месяцев. – Неужели демократия и преступность – два конца одной палки? Если личность свободна, она свободна для всего…» Фильм кончился благополучно для главного героя. Американский хеппи-энд. В отличие от русского мазохизма. Русские обязательно должны уконтропупить своего героя, а потом над ним рыдать. Очищение через слезы. Месяцев вышел из кинозала и увидел женщину. – Я забрала у вас последний жетон? – виновато спросила она. – Ничего страшного, – великодушно отреагировал Месяцев. – Нет-нет, – отказалась она от великодушия. – Я не успокоюсь. Может быть, в буфете есть жетоны? Они спустились в буфет, но он оказался закрыт. – Здесь рядом есть торговая палатка, – вспомнила женщина. – Они торгуют до часа ночи. – Да ладно, – отмахнулся Месяцев. – Это не срочно. – Нет, зачем же? – Она независимо посмотрела на Месяцева. У нее были большие накрашенные глаза и большой накрашенный рот. Краска положена в пять слоев. «Интересно, – подумал Месяцев, – как она целуется? Вытирает губы или прямо…» Женщина повернулась и пошла к гардеробу. Месяцев покорно двинулся следом. Они взяли в гардеробе верхнюю одежду. Месяцев с удивлением заметил, что на ней была черная норковая шуба – точно такая же, как у жены. Тот же мех. Та же модель. Может быть, даже куплена в одном магазине. Но на женщине шуба сидела иначе, чем на жене. Женщина и шуба были созданы друг для друга. Она была молодая, лет тридцати, высокая, тянула на «вамп». Вамп – не его тип. Ему нравились интеллигентные тихие девочки, из хороших семей. И если бы Месяцеву пришла охота влюбиться, он выбрал бы именно такую, без косметики, с чисто вымытым, даже шелушащимся лицом. Такие не лезут. Они покорно ждут. А «вампы» проявляют инициативу, напористы и агрессивны. Вот куда она его ведет? И зачем он за ней следует? Но впереди три пустых часа, таких же, как вчера и позавчера. Пусть будет что-то еще. В конце концов, всегда можно остановиться, сказать себе: стоп! Он легко шел за женщиной. Снег поскрипывал. Плыла луна. Она не надела шапки. Так ведут себя шикарные женщины – не носят головной убор. Лучшее украшение – это летящие, промытые душистым шампунем, чистые волосы. Но на дворе – вечер, и ноябрь, и ничего не видно. Палатка оказалась открыта. В ней сидели двое: крашеная блондинка и чернявый парень, по виду азербайджанец. Девушка разместилась у него на коленях, и чувствовалось, что им обоим не до торговли. – У вас есть жетоны? – спросила женщина. – Сто рублей, – отозвалась продавщица. – А в городе пятьдесят. – Ну и езжайте в город. – Бутылку «Адвокат» и на сдачу жетоны, – сказал Месяцев и протянул крупную купюру. Ради выгодной покупки продавщица поднялась и произвела все нужные операции. Месяцев взял горсть жетонов и положил себе в карман. А вторую горсть протянул своей спутнице. – Интересное дело… – растерялась она. Месяцев молча ссыпал пластмассовые жетоны ей в карман. Неужели она думала, что Месяцев, взрослый мужчина, пианист с мировым именем, как последний крохобор шагает по снегу за своей пластмассовой монеткой? – И это тоже вам. – Он протянул красивую бутылку. Женщина стояла в нерешительности. – А что я буду с ней делать? – спросила она. |