Онлайн книга «Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я»
|
– Звал, дядюшка? – Звал, маленький ванакт, звал. Постой пока рядом, оглядись. В море кормчий – царь. А кормчий головной пентеконтеры – царь царей, не меньше. Богоравный владыка Корягиос... С таким не поспоришь! Ка-а-ак двинет корневищем! Итак, стою. Смотрю. Налево смотрю, направо, а все больше – вверх. И на корягу тоже – исподтишка. Вцепилась коряга в кормило, корнями вросла, а каждый корень чуть не с меня толщиной. Замерла, сопит только. С присвистом. ...Болтают, будто звали дядюшку Антигена аргонавты главным кормчим. Да только отказалась коряга: баловство, мол, за одной шкурой бараньей корабль в Колхиду гонять. Несерьезно как-то. Пусть, мол, Тифий-мальчонка с вами сходит, а я лучше на Запад поплыву, к Океану, там у меня дела поважнее имеются. А Тифию-то тогда уже за шестьдесят было! Сколько же коряге лет? Подумать страшно! – Поглядел, маленький ванакт? – сипит между тем коряга. – Так точно, дядюшка Антиген, – вздыхаю в ответ. – Доложить, чего увидел? – Доложишь, доложишь!.. Раньше сипела, теперь скрипит. Громко так скрипит! Выходит, коряги даже смеяться умеют? – Вот чего, маленький ванакт! Ты просил напомнить, когда Лесбос пройдем... Хлопнул я себя по лбу. А ведь точно! Не иначе гроза из башки моей этолийской все напрочь вышибла. – Так вот, мы его и прошли. Только что. Да ты, видать, не заметил. Все влево смотрел да вверх, а Лесбос-то по правому борту был... Да-а, не быть мне моряком! – Виноват! – вновь вздохнул я. – Значит, уже прошли? А я думал, еще целый день плыть... И в самом деле! Даже я знаю, что от Навплии до Лесбоса – два дня пути с хвостиком. И то при хорошем ветре. А нас ветер не баловал, только сейчас Зефир Полуденный плечо подставил. – То-то и оно... Просипела коряга – и вновь смолкла. Смолкла, тьмой вечерней окуталась, в доски палубные вгрузла. Чего-то не так с корягой! Оглянулся я, вправо поглядел, где во тьме Лесбос спрятался, вверх посмотрел... – Не спеши, маленький ванакт. Вместе на звезды поглазеем. Слушай пока... Хотел вновь сказать «так точно» – раздумал. Не шутит кормчий! – Ты, маленький ванакт, умный мальчик. И батюшка покойный твой умным мальчонкой был. Все со мной сходить просился – не успел, бедняга... А я и не знал! Молодец, папа! – Потому не буду тебе глупости всякие городить, что, мол, сон мне был, и другим сон был, и Ориона-Охотника в море видели... – Вправду видели? – не утерпел я. Засопела коряга, насупилась. – Видели, не видели – не в том сила. А вот что мы на день раньше к Лесбосу пришли... Смекаешь? Ветерок хилый, гребли средственно, не гнали. Это ж чьими-такими молитвами, а? Окатило меня холодом – до кончиков ногтей. Не от вопроса – от ответа. Только не прав ты, Антиген, великий кормчий, коряга старая. Без молитв обошлось! Видать, изголодались там, на Снежном Олимпе! Спешат! – Всяко бывает, маленький ванакт. Да только не все это. Хотел ты на звезды поглядеть. Так погляди! Головой можешь не крутить, туда и смотри, на север, куда плывем... – А мы не на север плывем, дядюшка, – не утерпел я. – Мы плывем между севером и востоком ближе к северу на одну шестую долю. Так? Знай наших, коряга! Зря, что ли, я у дяди Эгиалея лучшим учеником был? Думал, засмеется, заскрипит то есть. Или возмутится. Смолчал. Смолчал, набычился. – Смотри! Взглянули мне звезды в глаза – маленькие, острые... ...Медведицы: Каллисто-нимфа с Идой-кормилицей, одна под другой, под ними Кефей, батюшка Андромеды Смуглой, которую Персею Горгоноубийце спасать довелось. Ну, притча: собственную дочь чудищу отдал, Кефей этот – и все равно на небо попал! Вот он, сияет, а справа, как и полагается, супруга, Кассиопея-царица, из-за которой и вся беда случилась, нечего красотой своей эфиопской перед нереидами хвалиться!.. Странно, еще не ночь, а звезды такие яркие. Словно мы на корабле под самое меднокованное небо вознеслись! А правее... Я только вздохнул. Когда нас, эфебов, учили все эти Кассиопеи с Кефеями различать, созвездие, то, что сейчас Каллисто-Медведицы правее (огромное, о двадцати звездах!), Борцом называли. Борец – и все тут. А недавно узнал – иначе эти звезды теперь именуют. Не Борец уже – Геракл! [6] ...Радуйся, дядя! Верю, что даже если ты сейчас ТАМ – ты не с НИМИ! ТЫ – не с НИМИ! Ну, а еще правее, к востоку ближе... – То, где девять звезд, – засопело рядом. – Их сейчас Близнецами кличут... И вправду, кличут – после того, как сгинули Кастор с Полидевком, братья Елены. Вовремя сгинули! Братья – на небе, заняты, нет им возможности за сестру вступиться, лад в семейке навести. Да, все верно, девять звезд, как и сказано... То есть, совсем не девять! Больше – и намного! – Понял ли, маленький ванакт? На миг показалось, что я снова эфеб, и не старший – первогодок. Когда нас с Капанидом в первый раз в учебный лагерь отправили (тот, что в лесу, за алтарем Реи), мы все больше меч мечтали в руках повертеть. И не деревянный – настоящий, бронзы аласийской. А нас, заставив побегать да поотжиматься от травы, завели на ночь глядя в самую глушь. Завели – бросили. Вот небо, вот звезды, тучек нет. Выбирайтесь, эфебы! Лагерь как раз на юге – идите, не заблудитесь. А там и поспать можно будет! Впрочем, лишние звезды – не загадка. А ежели и загадка, то самая простая. Для эфебов-первогодков. – Бродяги, дядя Антиген. Блуждающие звезды. Сейчас весна, Антисфории – Дни Равноденствия – недавно прошли. Так и должно... – Сосчитай! Сипит коряга, сопит. Недоволен дядюшка Антиген, великий кормчий, аргивянским ванактом. Делать нечего. Пожал плечами, считать принялся. Все верно, большие, разноцветные... блуждающие... Оранжевый – Зевс, Бледно-желтый – Крон... Дий Подземный! Но ведь бродяги, блуждающие (их еще «планетами» кличут) – это же... Это же и есть – ОНИ! ОНИ! Всесильные, всевидящие, равнодушно взирающие на нас, хлебоедов, с меднокованного неба! – Эх, маленький ванакт! Знаешь, был я в Эфиопии, золотишко да кость Абу-зверя торговал, так там, в Эфиопии этой, царь прежде всего в звездах должен разбираться, а уж опосля – в копьях да мечах! Ведь сколько этих, блуждающих, сейчас в Близнецах должно быть? Два всего – Арей да Крон. Один вверху, второй – ниже. А что ты видишь? Не стал отвечать – незачем. Только усмехнулся. Даже не усмехнулся – губами дернул. Не править тебе Эфиопией, Тидид! |