Онлайн книга «На пути Орды»
|
На улицу! На стену! Во сне, как и наяву, была еще ночь. По краю леса мерцали огни факелов, – тысячи, тысячи… – Мне говорили, они ночью не воюют… – Тебе соврали, – горько констатировал стражник. – Смотри-ка – валом повалили… – «В атаку с марша!» – называется… – Коля кинул взгляд на боеприпасы: ошметки, крохи, порошок… Считай, что нет совсем… Стражник бросился поднимать остальных. Коля повернулся, в надежде найти хоть какой-то выход, какое-то решение сзади, внутри Берестихи. Но сзади была лишь Олена… – Как хорошо! – сказала Олена, глядя на мириады огней, покатившиеся на них из леса. – Бог дарит нам смерть в одночасье! Господи, как хорошо! Где-то в глубине сознания мелькнула догадка: я сплю, это сон. В жизни так «театрально» не говорят. Но, видимо, уставший от действительности мозг хотел разрядиться, окунувшись в патетику театральной фальши. – О чем ты? – Жить без тебя невыносимо! – Да, Оленушка… – прошептал Коля, целуя Олену. – Это конец. Жизни осталось на полчаса… А с сыном я уже не попрощаюсь… – Коля, это ты? – дернул его кто-то за рукав сзади. Коля резко обернулся и обалдел: лейтенант Калнин, его заместитель по взводу… – Ты?! Как здесь оказался?! – Так за тобой и прилетели! – Калнин кивнул в сторону взвода, стоящего возле княжьих «хором» в полном составе, амуниции, снаряжении… – В контейнере-то радиомаяк… Поехали отсюда! – Калнин поднял руку, указывая на небо. – Ты что, нельзя! – Коля указал на приближающиеся огни. – Вот этих надо замочить сначала. – Запрещено! Нельзя. Строгий приказ. Ты здесь убьешь одного, а как это там, в будущем, скажется? – Это хорошо скажется, – уверенно ответил Коля. – Ну да! – хмыкнул язвительно Калнин. – А если ты своего же предка убьешь, тогда что? – Это не предки, – возразил Коля. – Это звери. – Тебе кажется, – Калнин, успокаивая, обнял его за плечи. – Хан Батый так себя на Руси не вел. – А как он вел себя на Руси? – подозрительно спросил Аверьянов. Ему показалось, что Калнин поехал крышей. – Не так он себя вел! Не так! – А ты откуда знаешь, так или не так? Я-то здесь, – в этом, во всем, – которые сутки по уши кручусь, а тебя я тут что-то не видал раньше. «Так – не так…» Ты что, сам, что ли, при этом присутствовал? Или ты с Батыем знаком? Откуда знать-то тебе? – Я это знаю, потому что сейчас так в школе проходят! – Калнин многозначительно поднял указательный палец правой руки и прошипел в глубочайшем почтении: – В шко-о-о-оле! Даже в школе, понимаешь?! Батый добрый был. – Добрый бандюган, – кивнул Аверьянов. – Гангстер. – Ты спишь, Коля, – заметил слегка насмешливо Калнин. – Спишь и живешь в сказке, в нечестной сказке, наполненной этнической и религиозной ксенофобией… – Чего-чего?! – не понял Аверьянов. Наяву Калнин, конечно, не смог бы выговорить таких слов: он их не знал, и у него не было тринадцатилетнего Лешки, который мог бы его научить этим словам… – Ты, Калнин, объясни про хорошего Батыя Евпатию Коловрату, когда окажешься на том свете, – посоветовал Аверьянов Калнину. – А также жителям Козельска, Рязани и Киева… Тем из них, кто уцелел. Они послушают про ксенофобию с большим интересом. – Знаешь, в чем состоит парадокс времени? – грустно спросил Калнин, демонстративно пропуская совет Аверьянова мимо ушей. – Знаю! Еще минуты три – и нам конец! А ты философствуешь, Калнин, только оттого, что сдрейфил. Не хочу унижать, но уверен: штаны у тебя – мокрые! – У меня? – У тебя! – Вот этих, что ль, испугался? Козлов немытых? Отморозков? – Да почему же «отморозки»? Люди, воины! Ты ж видишь, сколько их! – Ну? – Калнин скорчил презрительную гримасу. – Да и пятидесяти тысяч их не будет! – Семьдесят пять – не хочешь? – Да хоть бы сто! Это одного человека живым взять трудно, а работать по массе – одно удовольствие! – Калнин поднес ко рту микрофон, отходящий от его шлема. – Но отвечать по результатам будешь ты! И к генералу пойдешь на доклад ты, – согласен?! – А то! Все возьму на себя! – Смотри. Типичное военное преступление. Это геноцид, бесчеловечно! – Да разве это геноцид?! Это пустяки! – ехидно подъелдыкнул Аверьянов. – Геноцид – это поголовное истребление народа. А мы с тобой всего-навсего решили семьдесят пять тысяч напалмом сжечь! Там миллионы еще на развод останутся! – Ой, твоими устами да мед бы пить… Мне осенью квартиру дать должны, у тебя-то есть… В тюрьму с тобой сядешь, Аверьянов, – кивнул Калнин. – А так, ну если б не квартира, мне-то что! Если все возьмешь на себя, я сожгу, не вопрос. Тебе под трибунал идти… А я-то с удовольствием… Калнин щелкнул тумблером на микрофоне и разразился цепью коротких команд… И в ту же минуту огненные кометы стали резать небо над Берестихой, устремляясь навстречу ордам Берке: за рекой заработала батарея залпового огня «Ураган»… Над ночной опушкой встала стена оранжевого буйного пламени… Стена превратилась в море клубящегося, сверкающего жаром ада, поглощающее все – и ночь, и лес, и жизни… Апокалипсис… – Эх-х, хара-шо-о! – с радостью мотнул головой Калнин. – Так их! Сидели б у себя в Чуркестане! Чего приперлись-то из знойной Чебурекии? Приперся, – получай! Если дело дойдет до трибунала, Коля, я там под присягой скажу: Аверьянов так себя с татарами не вел! Они себя сами напалмом сожгли. Батый был добрый, а Аверьянов – в сотню раз добрее! Коля собрался было ответить, но тут его дернул за рукав Афанасич: – Хочу задать тебе, Коля, уместный вопрос. – Афанасич подумал и наконец решился: – Ты сам… женатый? Коля открыл было рот для ответа, как вдруг похолодел от мистического ужаса: рука Афанасича не забинтована, – на месте рубленой раны была чистая загорелая кожа, – ни шрама, ни рубца… – У тебя начисто зажила рука, Афанасич?!. – пораженно сказал Коля, не в силах проснуться. – Не начисто, но зажила, – ответил Афанасич, продолжая трясти, будить Колю. – Вставай. Уже смеркается. Просил разбудить. – Как так – смеркается? – не врубился спросонья Коля, косясь на руку Афанасича. Рука была забинтована. – Ты просил разбудить тебя не позже сумерок. Ты ведь без малого сутки проспал… – Сегодня… – Сегодня – это уже завтра, Коля… – философски заметил старик. Несмотря на долгий и глубокий сон, Коля не чувствовал себя вполне отдохнувшим. Даже во сне его не отпускала раскрутившаяся цепь событий, весь этот бред с геноцидом и напалмом… |