Онлайн книга «Контакт первой степени тяжести»
|
* * * Иван Петрович Калачев наконец-то нашел бригаду проводников, которые двадцать четвертого августа опекали вагон номер девять поезда пятьдесят девять Шарья – Москва. Бригада состояла из двух проводниц – Маши с Наташей. Калачев познакомился с ними прямо в вагоне, стоящем в отстойнике станции Москва-третья в ожидании очередного рейса в Шарью. – Скажите, пожалуйста, кто-нибудь из этих людей не покажется вам знакомым? Был кто-то из них пассажиром вашего вагона? Не узнаете ли кого-нибудь, словом? – Вот и вот, – безошибочно и быстро выбрала Маша фотографии Белова и Тренихина. Калачев смешал фотографии, перетасовал, разложил их вновь и пригласил из коридора Наташу. – Вот этот с вот этим ездили. Точно! – Уверенно и правильно указала на фотографии Белова и Тренихина Наташа. – Отлично! Калачев посадил проводниц напротив себя. – А вы не помните случайно – куда они ехали – в Москву или в Шарью? – В Москву, – ответили проводницы почти хором. – От самой Шарьи? – Нет. Они сели в Буе, – сказала Маша. – Ты что – в Данилове! – возразила Наташа. – Так все же? – Калачев взглянул им в лица, прервав запись. – Да в Буе, точно! – уверенно сказала Маша. – Ты вспомни, – повернулась она к напарнице. – Они садились, вот когда поймали жулика в седьмом, в купейном, ну, у Светки! Помнишь, выводили? В наручниках? Вот тут они и сели. В Буе. – В Буе, в Буе! – согласилась Наташа. – Точно. – А вот еще вопрос вам, девочки, на засыпку. К ним, к этим, кто-нибудь входил в купе вот, после Буя? Случайно не видали? – Конечно, видели! – сказала Маша и тут же осеклась, почувствовав резкий толчок ноги Наташи. – Прекрасно! Что вы видели? – оторвал от записи взгляд Калачев, не заметивший тайного сигнала. – Кто же заходил? – Да бригадир наш заходил, начальник поезда, – довольно неумело соврала Маша. – Ефим Михайлович… – Они с ним пили? С Ефим Михайловичем? – Только не хватало! – Что вы! – Ой ли? – усомнился Калачев. – Да наш начальник поезда не пьет! – Да быть не может, девочки! – еще больше усомнился Иван Петрович. – Чтобы начальник поезда, да и не пил! – Не может. Нечем. У него желудок вырезан. – Язва была. От пьянства, кстати. – Теперь не пьет совсем! Только на праздники. – А что ж тогда он заходил? – Он просто проверял, он ко всем заглядывал. – Он часто ночью ходит. Все бригадиры сейчас проверяют. – Он начальник поезда или все же бригадир? – И то и то. – Он совмещает. А ночью ходит – «леваков» ловит. – Билеты дорогие сейчас стали, плацкарт, общий забит, а СВ почти всегда идет полупустой. – Ну и есть соблазн у нас такой… – У вас? – Да нет, вообще – у всех проводников. – Да ты за всех не говори! Есть и шибко честные товарищи… Встречаются. – В общем, он прошел, глянул по купе по всем проверить, товарищ следователь, – не решили ли мы с Наташкой прокатить кого-нибудь зайцем, от Буя до Секши… – До Секши? – заинтересовался Калачев и стал листать свою записную книжку. – До Секши, говорите?… Воспользовавшись тем, что следователь отвлекся, Наташа еще раз толкнула напарницу – вдвое сильнее на сей раз. – До Секши, да… – нашел соответствующую запись Калачев. – Так что – до Секши-то? – Да это просто я к примеру. После Буя будет Секша. А так какая разница: от Галича до Лопарева, от Ней до Поломы – пустил, подвез и заработал. Вот. А Ефим Михалыч смотрит. Проверяет. – Особенно ночами. – Ну, ясно. – Калачев кивнул. – А вы не помните случайно: какого числа они ехали в Москву? – Ну… Давно уж. Это, по-моему, было в августе. В конце. – А поточнее вспомнить не сможете? – Сейчас попробую, – кивнула Наташа, доставая тетрадку. – Вот август. Расписание. В Москву мы ехали двадцать второго, двадцать четвертого, двадцать шестого, двадцать восьмого и тридцатого. В один из этих дней. – Ну, а еще точнее? – Точнее едва ли сейчас получится. Понимаете, конец августа, пассажиропоток большой, все едут к первому сентября, с детьми. Конец августа, да еще зимние каникулы тоже вот, голова идет кругом. – А вы же вот что можете… – Наташа оживилась. – Вам их фамилии известны? – Да. – Ну, прекрасно! Сейчас билеты в кассах продают ведь по паспорту… Вы обратитесь на вокзал. Они запросят Буй, и по фамилиям вам скажут – когда билеты они покупали и на какое число. И это будет точно. – Дельно, – кивнул им Калачев и встал. – Я так и сделаю. Ну ладно, девочки, простите, что отвлек, спасибо за беседу. Сухой остаток – эти двое ехали от Буя до Москвы и до Москвы доехали оба? – Да, да! – кивнули обе. – Из посторонних к ним никто не заходил? – Нет, нет! – И распивать – ни с кем не распивали? – Что вы, что вы! – Все. Это все. Удачи вам. Счастливого пути! * * * Наблюдая сквозь окно вагона, как Калачев, минуя стрелки, удаляется вдоль тупикового пути к вокзалу, Наташа процедила напарнице: – Ты б ему еще сказала, что мы им две бутылки водки за сорок баксов втюрили. – С закуской же! – напомнила ей Маша. – Это же, считай, комплексный ужин! – Ты все же дура, Машка, набитая! – Да просто не спала всю ночь! Устала как собака. – Вот я и говорю – собачье помело у тебя, а не язык. – Тогда ты с ревизорами разными сама и разговаривай! А то меня сначала к ним сунешь, а потом все поправляешь – из-за моей спины – легко это, я понимаю! – Ага! Не будь меня, так ты б, Машка, давно б уже сидела! * * * По дороге на вокзал Белов зашел на почту. – Два письма. Заказное и ценное. Первое, заказное, было адресовано Власову В. А. в прокуратуру, второе – ценное он отправил на свой же адрес и почти самому себе: «Белову Н. С. для передачи Елене Анатольевне Синицыной». И это письмо было внушительных размеров – формат А4. – Раз ценное письмо, нужна опись. Вскройте, предъявите. Что в нем? Белов вытащил из незаклеенного конверта документы, которые он оформил еще вчера по дороге из клуба домой. |