Онлайн книга «Контакт первой степени тяжести»
|
* * * – Ну, признавайся как на духу – ты избил художника на свадьбе?! – Я?! – удивился Виктор. – Я – его?! Смеетесь вы что ли, Михаил Степанович! Да это же он меня ударил1 Сюда вот – сердце самое… Его на свадьбу с другом пригласили, как уважаемого человека: приходи… А он, скотина… – Ты не отвлекайся! – одернул его бывший предсе» датель. – Начальству некогда. Ты только дело говори. – Скажите прямо – вы его ударили или нет? – спросил спокойно Власов. – Нет! – поспешно вставил бывший председатель. – Я спросил не вас! – одернул его Власов. – Ну? – Нет, – спокойно ответил Виктор. – Я его всего лишь… – он слегка замялся. – Предупредил! – нашел он точный термин. – И только? – Ну, – кивнул Морозов. – Ежели б я его ударил бы… – Морозов прикрыл глаза и замолчал, задумавшись. – То – что? – быстро спросил Власов. – Что было бы? – Убил бы, – удивляясь непонятливости московского гостя, искренне ответил Виктор. – Вчера он тут быка остановил, – вмешался бывший председатель. – Сорвался бык, понесся по селу. Крик, вой! Детишки-то идут из школы. Ну, врассыпную! Один парнишка в колодец даже от страха головою вниз сиганул. Слава богу, голова крепкая, а вода глыбкая… Однако ужас, что говорить! А тут вот он, Морозов Виктор, шел, тащил поломатый прицеп от «Белоруся»… – Да, – оживился Виктор. – Я быка ударил! Вчера. Это было. Так за дело ж! Не бодай пацанят! – И все. И нет быка! – закончил бывший председатель. – Убил. Один раз всего вмазал кулаком по лбу. – Промеж рогов, – уточнил Виктор. – Убил производителя! – Быка – ударил! – повторил Морозов снова, видно, вспомнив, и заново все пережив. – Художника – предупредил. Действительно, – тут было ясно без вопросов: Морозов Виктор если бы ударил, голова бы отлетела. Представив мысленно, как этот В. Морозов может вмазать, Власов даже откачнулся. И тут же охнул – суставы напомнили ему сейчас же о попытке влезть в автобус. – Все ясно! – отпуская взглядом Виктора Морозова, Власов встал. – Беги давай! – тут же скомандовал бывший председатель Морозову. – А то прохлопаешь. Солярка-то не бык, ждать не будет – утечет к соседям… А вас я, гости дорогие, прошу сюда, отведать молочка! * * * Пропустив вперед Власова, подполковник Скворцов на полсекунды задержался в кабинете: – Все правильно! – шепнул он бывшему председателю. – Я понял сразу: ты же тоже был на свадьбе! – ответил бывший председатель. – Я снова твой должник. – А, брось! Они-то прилетят, да улетят. А нам-то жить! – И, выйдя на крыльцо, Скворцов добавил, глядя в спину удаляющегося Виктора Морозова: – Неужто он-то, Витька твой, действительно быка убил вчера? – Факт! С этим зятем мне повезло. – А пьет? – Не-е-ет! После бани, по субботам – тут уж конечно! Бывает, что и вдрызг. Ну, после бани-то шары налить – это разве ж грех? – Завидую тебе, Сергей Иваныч! – Скворцов вздохнул и, поискав глазами Власова, крикнул: – Владислав Львович! Вы не туда пошли! Нам сквозь дворы, налево! * * * – Но мне неясно – если я убил, так вы же сами тут же спросите: где труп? И что я вам скажу? – Где труп? А в речке утопили. – Как это – утопил? – Пошли и сбросили с моста. – В какую же реку? – Да хоть в Москву-реку. С Новоспасского моста, например. – И что – прямо на плече его принес и перевалил через перила, что ли? – Ну, разумеется, в мешке! Не знаете, что ли, как трупы обычно в воду сбрасывают? – Признаться, не знаю. Не видел. И сам не сбрасывал. – В полиэтиленовом пакете вы сбросили труп. – Чушь какая! Они ж, пакеты полиэтиленовые, маленькие. Как туда труп-то войдет? – В большом пакете, в огромном. Ну, знаете, для защиты пальто в шкафу от моли. – А-а, эти я знаю! Только они не пакеты, а мешки с молнией, и не полиэтиленовые, а поливинилхлоридные. – Ваша правда, оговорился. Вот в нем вы и сбросили. – А груз? Кирпичи ему в ноги, в мешок – добавлять, как считаете? – Кирпича три, думаю, добавить можно. – А пять или десять – нельзя, что ли? – В принципе можно – кто запретит? Но нужно знать меру, чтобы оставалось неясно: утонул труп или поплыл себе. – Зачем же создавать дополнительные неясности в таком простом, казалось бы, вопросе? – Ну, как же? Чтобы затруднить поиск тела в реке. – Затруднить – это понятно. Но вы посудите сами – нелепость выходит: если я его лично топил – то что ж, я разве не в курсе: утонул он или уплыл? – Можете позволить себе быть не в курсе при данных обстоятельствах. Вы ж его с высокого моста сбросили. Темно было. Вы сверху ничего толком разглядеть не смогли. Вы слышали «буль». И все. – Понятно, понятно! – Ну, что тут нам, следствию, делать? Водолазы, кошки, тралы… Неделю повозимся. А наверх доложим: убийца пойман и сознался. Труп пока в реке. В известном месте. – Так вам же тут же прикажут труп достать и предъявить. – А мы достать не можем. Нам на это денег не хватает. И техника у нас старая. И кроме того, отнюдь не японская. Бюджет скуден. Поиск тела затруднен. Дайте денег – мы мгновенно найдем. – Ну, тут уж ответ очевиден: фиг вам. Денег нет. – Ну, вот и все! Что и требовалось доказать. Общий привет! Улики данной, хоть и главной, – трупа – нет и, может быть, не будет, хоть мы и ищем его, изо всех сил стараемся. Нет! Ну, нет и нет. Никто не виноват. Раскрыто дело? Да! А вот это-то и есть самое важное! Хоть и нет денег, но люди зато золотые. Три дня не прошло – а дело раскрыто. С недоработочкой, согласен: без трупа. Но делать нечего – остается смириться с данным обстоятельством. На сем ваша одиссея заглохла. Что непонятно? – Мне непонятно то, на что вы тут толкаете меня. Я не хочу. Не буду! Вы не правы! – Я абсолютно прав. – Может, вы и правы. Но… Нет! Я сроду никого не убивал и даже просто признаваться из тактических соображений – не желаю! Это, в сущности, тоже грех: мысленно все прокрутить, сочинить, на допросе рассказывать. А в голове-то это прокручивается, верно? Как возможный вариант. Как будто было, верно? По-моему, это тоже преступление: допускать мысль, представлять в воображении. – Нет, это по закону не преследуется. – Может быть, может быть… Глупо… Не знаю! Сердце не лежит! Не стану! |